Над Зоной медленно опускался вечер. Далеко впереди темнел силуэт
высокого холма.
Когда к ногам Хука бросили незнакомого окровавленного
человека, он не стал ничего спрашивать, лишь глазами
показал Когтю на большой котел с едой, а сам,
не торопясь, продолжал зачерпывать ложкой из жестяной
миски наваристую гречневую кашу. Через несколько минут пленный
слабо заворочался и тяжело приподнялся на связанных
руках. Хук задумчиво изучал разбитое в кровь лицо
незнакомца.
— Жратву жрете? — неожиданно прохрипел пленник,
облизывая языком распухшие губы. — Ну ничего, козье вымя,
скоро наши подойдут — дерьмо жрать будете.
— Где вы нашли это чучело, Коготь? — спросил
наконец Хук, откладывая ложку. — И зачем притащили
сюда?
— Ты что, не понял? — развеселился Коготь. — Это же сам Крот,
хозяин дома с артефактами. Он нас теперь прямиком к домику своему
отведет, сам мешки хабаром наполнит да еще и короткую дорогу
обратно покажет. Дай только время с ним более качественно
потолковать. А то за пару сеансов лечения, мозгов у деда не
прибавилось.
— Зато у тебя скоро убавится, — злобно ответил пленник,
усаживаясь и смаргивая подсохшую кровавую корку, на заплывшем
глазу.
— Крот? — удивился Хук. — Я почему-то всегда
думал, что он постарше должен быть.
— Конечно, Крот. А кто ж еще? — самодовольно
сказал Коготь. — Теперь понимаешь, кому Зона добрый знак
подает? Я теперь хозяин Крота. А значит и всех его
богатств.
— Да что-то не похоже, что он тебя своим
хозяином считает, — насмешливо сказал Ганс с другой
стороны от костра.
— Ничего, — спокойно ответил Коготь, — сейчас
поем и приступим к разъяснительной работе.
— Ну зачем же так, — коротко сказал Хук.
— Мы не бандиты с большой дороги,
с разумным человеком всегда проще договориться.
— А ты что за крендель? — тут же
с вызовом спросил Буль.
— Не обижайся, Крот, — миролюбиво ответил Хук.
— Мои люди погорячились, но ты сам виноват
в этом. Когда у человека руки связаны за спиной, ему
лучше вести себя повежливей.
— Я спросил: кто ты такой? — грубо рявкнул Буль, словно не он, а
Хук сидел перед ним со связанными руками. — Когда мне захочется
послушать, как плещет дерьмо у тебя в башке — я тебя, урода,
отдельно оповещу.
— Ух ты, — неподдельно удивился Хук. — Такой
старый, и такой грубый. Я разочарован. Коготь,
ты кажется обещал довести обучение до конца? Только
осторожнее, нам он еще нужен живым. И желательно
говорящим.