Тем временем, к ним из глубины лагеря решительным
шагом приближался Палёный. Хук продолжая говорить с Булем,
несколько раз смотрел на своего проводника, машинально
отмечая, что с этим утром парень выглядит не так, как
обычно. Вместо вечно недовольного выражения на лице
и слегка сгорбленной, словно опасающейся в любой момент
получить пинка,фигуры, к нему шел решительно настроенный
человек. Видавший на своем веку всякое, Хук осторожно
повернулся так, чтобы рукоять пистолета оказалась под правой рукой.
Ганс, смотревший на них издалека, верно истолковал жест
командира и подтянул к себе автомат. Но оказалось,
что Палёный хотел лишь попрощаться.
— Я тебе больше не нужен, — аргументировал
он свою просьбу. — Тут теперь имеется не только
более грамотный проводник, но и сам хозяин домика.
И значит, согласно договоренности с Карасем,
я свободен и могу идти куда захочу.
На Буля Палёный при этом так ни разу
и не посмотрел. Хук изучающе рассматривал молодого
сталкера, взвешивая все «за» и «против».
— Хорошо, — сказал он наконец.
— Договоренности в силе. Заберешь свой чемодан
у Карася, а потом сходишь по адресу, который
он тебе даст, и получишь еще столько же.
— Отлично, — сказал Палёный, развернулся,
и ни говоря больше ни слова, отошел
от костра.
— И что, ты вот так отпустишь его? — спросил
тем временем Ганс, успевший с автоматом на изготовку
незаметно подойти сзади. — Только намекни и любой
из наших отправит эту гниду на тот свет без малейшей
жалости.
— Не горячись, — спокойно сказал Хук, коротко
посмотрев Буля. — Никто его отпускать не собирается.
Но убрать его надо тихо, и только после того, как отряд
отсюда уйдет.
— Не понимаю, — сказал Ганс. — Я же
говорю: ребята и так считают, что ему место с другой
стороны от земли.
— Не понимаешь, — согласился Хук. — Люди
должны видеть, что все обязательства исполняются, даже
по отношению к таким уродам, как этот. Поэтому дай
задание Когтю. Как снимемся и отойдем метров на триста,
пускай один из его людей по-тихому вернется и свернет
этому куску дерьма, голову. Труп пусть оттащит в аномалию
и дело с концом.
— Вот это я понимаю: решение разногласий, —
одобрительно сказал Буль. — Надеюсь, что и тебя однажды
собственные люди точно так же по-тихому в аномалию
отправят.
— Мои люди меня уважают, — спокойно ответил Хук.
— И на меня им зуб иметь
не за что.