С одной стороны я
радовался, что девушки все в одном месте, а не шастают по кораблю. Но ведь это
место для отдыха не только их, но и членов экипажа. Вот только все вместе мы там
просто не поместимся, так что моим парням приходится либо отсиживаться в личных
каютах, либо находится на рабочем месте большую часть времени. Члены экипажа
уже ворчать начали. Я и сам был не в восторге от этой ситуации, но этот «груз» ведь
только тронь, наверняка сразу погрязнем в жалобах и нытье, как это было с
первой партией землянок. Те вообще либо ныли, обрисовывая малейшее неудобство
как вселенскую катастрофу, либо нагло
пытались угрожать. И кому? Мне, капитану шаттла! В общем, тогда ещё намучились
с ними, и теперь решили не рисковать, «ущемляя» их. Но эти, новенькие, хоть
ведут себя не в пример скромнее и уважительнее. И всё же их эмоциональные
качели уже стали раздражать всерьёз.
— Вообще-то это
действительно сложно, — видимо мои слова были недостаточно тихими, и их не
только услышала проходящая мимо камбуза девушка, так ещё и отвечать стала на
явно риторический вопрос. Зайдя в
пищеблок, где я готовил себе любимый напиток, девушка с улыбкой устроилась
рядом со входом, на откидном сидении. — Я сяду тут, ладно? Я Инга, если что.
Эта самая некрасивая,
на мой взгляд, девушка, представившаяся Ингой, как раз умела управлять своими
эмоциями. Совсем убирать она их, видимо, не умела, или не хотела, но сколько я
ни наблюдал, она выводила их на позитивный уровень. За два прошедших дня полёта
она ни разу не раскапризничалась, в отличие от своих коллег, как называла
остальных шестерых девушек из этой партии. Наверно поэтому она и не раздражала
меня. Пожав плечами, я позволил ей остаться, заняв сидение сбоку, за оккупированным
мною столом. Интересно, что ей нужно? А она, тем временем, продолжила говорить.
— Мы, женщины, вообще
так устроены, что эмоции — это важная часть нас. Правда иногда их всплесков действительно
многовато даже для нас самих. Но это не самое страшное. Вот есть такие как Мила,
и у них эти эмоциональные качели останавливаются разве что во время сна. А в
остальное время происходит то, что вы уже видели. И контролировать это у них не
получается. Понимаете?
— Глупости, — сказал,
как отрезал. Довольно громкий стук чашки о поверхность пластикового стола
подсказал, что и мой контроль над эмоциями пошатнулся. А это для меня
недопустимо. Глубокий вдох, выдох. Вот теперь можно и продолжить разговор. —
Эмоции вполне поддаются контролю. Взять хотя бы тебя, Инга, — изогнул бровь,
пытаясь указать на несостыковку в её объяснениях, примером которой она сама и
является.