В горсаду кроме качелей, каруселей,
танцплощадки, да открытой эстрады, на которой под баян пела толстая
тетка, ничего не было, но народ шел сюда со всего города и здесь
гулял до ночи, пока закрывалась танцплощадка.
Мы вышли на центральную аллею и
наткнулись на моего дядьку, блатного Леху. Лexa был навеселе.
Из-под кепочки-московки с козырьком в полтора пальца рябиновой
гроздью горел рыжий чуб в мелких завитках. Чуб Лехе накрутила тетя
Люся, мать Сени Письмана. Леха был ее первым и последним бесплатным
клиентом. На нем тетя Люся пробовала «состав». Никто из соседей не
соглашался сесть под примус с паровым бачком, а Леха сел. Проба
оказалась удачной, и тетя Нина, наша соседка, которую тетя Люся не
смогла уговорить на бесплатную пробу, потом все сокрушалась, что не
согласилась на завивку. В зубах Лехи дергалась дорогая папироса
«Дюшес» с коротко откусанным мундштуком. Папироса перелетала из
одного уголка рта в другой, а то повисала, приклеенная к нижней
губе, и тогда во рту Лехи солнечно блестела начищенная золотая
коронка. Брюки темно-коричневого костюма, заправленные в хромовые
сапоги, свисали над низко опущенной гармошкой голенищ. Руки Леха
держал в карманах пиджака, натягивая пиджак так, что тощий зад его
выпирал футбольным мячиком, и Леxa катал его из стороны в сторону,
когда семенил своей мелкой блатной походочкой. Мы было шмыгнули в
кусты, но он нас остановил:
- Куда, шкеты? Ну-ка, хромайте
сюда!
Мы неохотно подошли,
- Монгол, куда ведешь шкетов? -
спросил он Мишку.
- Дак ить, день-то. Победа, гуляем. А
что, нельзя? - забубнил Мишка.
- Чтобы гулять, марки нужны. У вас
марки есть? – строго спросил Леха.
- Нету, - ответил за всех Витька
Михеев.
- Ладно, фраера, пошли за мной, –
решил Леха. - Знайте Леху. Когда Леха добрый, он угощает. А сегодня
я добрый.
Лехa остановился у пивного ларька,
вытащил из кармана пиджака несколько тридцаток и одну протянул
Мишке.
- Ну-ка, Монгол, сообрази пивка на
всех. Мишка взял деньги и побрел в хвост очереди.
- Ты что, кишкинка, - вернул его
Леха. - Ну-ка, давай сюда.
Он взял Мишку за плечи и, работая как
тараном, стал проталкивать без очереди к раздаче. На Лёху обрушился
шквал негодующих голосов, но он, кривляясь и балагуря, лез
вперед.
- Что, папаша, не видишь, беременная
женщина пить хочет. Граждане, пропустите женщину с ребенком… Да дай
пройти больному, а то щас с ним припадок будет… А ты, фраер, тихо,
жить надоело?