Из окон на него с любопытством
смотрели соседи. Бабушка схватилась за сердце, зачем-то стала
ощупывать себя, поправила пучок волос, собранный на затылке, и все
это на ходу, вываливаясь на улицу, на, ставших вдруг непослушными,
ногах.
- Пашенька, сынок! - с каким-то
всхлипом выдохнула она и повисла на дяде Павле, и обмякла вдруг,
сразу ослабев. Дядя Павел подхватил ее, прижал к себе, гладил по
голове и тихо повторял: «Мама! Родная моя!»
Следом за бабушкой выскочила мать с
Олькой. Олька узнала брата, но стояла в стороне, не решаясь
подойти.
Из квартир стали выходить соседи, и
бабушка, одуревшая от счастья, сквозь слезы объясняла: «Сын, Паша
вернулся!»
Мать внесла вещи в квартиру и,
оставив их в прихожей, служившей и кухней, провела дядю Павла в
зал, усадила на диван, села сама, но тут же вскочила.
- Ой, да что же мы! Тебе ж умыться
надо с дороги, - спохватилась мать и потащила дядю Павла к
умывальнику, достала из комода чистое полотенце и стояла, смотрела,
как по пояс голый брат фыркает, разбрызгивая воду, обдавая себя из
сложенных лодочкой ладоней, и шумно хлопая подмышками. Был дядя
Павел худ, и лопатки по-детски выпирали, натягивая кожу так, что,
казалось, вот-вот порвут ее. Бабушка, зажав рот рукой-горсточкой, с
жалостью глядела на сына, а когда он повернулся к матери за
полотенцем, глаза ее споткнулись о бледный до поганочной голубизны,
какой-то прозрачный и непрочный шрам. Я кожей ощутил ту физическую
боль, которую почувствовала бабушка и которая, должно быть, сразила
ее Павла, и теперь завыла в голос, запричитала. Мать захлопотала
вокруг бабушки. Дядя Павел растерялся:
- Да что ты, мам? Живой ведь
вернулся, - стал он неловко успокаивать бабушку.
Мать затолкала бабушку в зал и
недовольно выговаривала:
-Ну, хватит, хватит! Как по
покойнику, ей богу!
Бабушка скоро успокоилась. Когда,
застегивая на ходу гимнастерку, в зал вошел дядя Павел, моя мать
опять засуетилась.
- Мам, почисти картошки. Небось
голодный? - повернулась она к брату.
- Да нет, я перекусил в буфете с
одним приятелем.
Ну, тогда ладно. Я сбегаю за Юрием
Тимофеевичем, может пораньше уйдет с работы. Ты хоть Юрия
Тимофеевича помнишь?
- Помню,- кивнул дядя Павел.
Мать обернулась скоро. Она достала из
хозяйственной сумки бутылку водки с коричневой сургучной головкой,
поставила на стол и, весело посмотрев на брата, пошла на кухню
помогать бабушке.