А можно ли
вообще как-то объяснить жестокость
мужчины к своей женщине?
Натан когда-то
пытался меня убедить, что в наших с
Этьеном бедах виновато моё детство:
отец, который причинял маме как физическую,
так и моральную боль просто потому, что
не умел по другому любить; мама, которая
так и не смогла пойти навстречу отцу и
перешагнуть через своё отторжение к
нему.
Навстречу, а?…
после всего, что он с ней сотворил…
Этьен тоже только
что сказал, если бы мы чаще проводили
время вместе, ему бы не пришлось искать
удовольствия у других.
Честно, между
прочим.
Только всё равно
больно.
Сжав зубы, чтобы
не расплакаться в голос, я смотрела на
лунный луч, бегущий по стене все равно
что прожектор.
Слишком
быстро, слишком неровно…
слишком странно.
А затем будто
эти самые лучи соткали человеческую
фигуру… так, что уже через минуту,
улыбаясь, на меня смотрела знакомая
Серебровласка.
— Вы… — ошарашено
протянула я, чувствуя, как начинаю мелко
дрожать.
Это была не
Настя, не Аля … это была она — Луна
Оборотней. Настоящая.
Женщина,
улыбнувшись клыкастой улыбкой (от
которой меня тут же бросило в дрожь),
осторожно присела в кресло напротив
меня.
— А здесь ведь
не так уж и страшно, — оглядев спальню
Этьена, пробормотала Луна Оборотней. –
Правда, обстановку я бы всё же сменила…
Но французы любят всё помпезное.
— А вы не
француженка? – глупо спросила я, просто
потому, что не представляла как вести
себя в подобной ситуации. Это ведь Луна
Оборотней – сверхъестественное существо,
которое… которую…
—Не беспокойся,
— снова сверкнула клыками моя
посетительница. – Это наша последняя
встреча…. по крайней мере, до грани.
Указав рукой на
мой живот, она пояснила:
— Твоя дочь
связывает нас. Я могу приходить только
к ней… И к тебе, пока она внутри твоего
тела.
Я замерла, не
зная, как вести себя дальше.
А женщина хрипло
рассмеялась.
— Когда-то давно,
когда мы были не двуликими, в нас был
мир… с тех пор прошло много столетий,
но мои дети никак не обретут потерянное
тогда.
Она с любопытством
посмотрела на меня.
— Я могу провести
тебя дорогами памяти, если ты этого
хочешь.
Проведя
нечеловеческими когтями по обивке
кресла, Серебровласка задумчиво
протянула:
— Здесь так
давно не было счастья… А несчастья было
хоть отбавляй.
Она подняла
голову и пристально посмотрела на меня.