Зульберг вдруг указал ей на кресло у
рабочего стола с записями, жестом предложил присесть.
– Если бы он только был сейчас тут и
видел тебя.
– Ему больно меня видеть.
– Думаю, что он бы вытерпел эту боль
ради простого мгновения счастья, – сказал Зульберг. – Он готов
умереть ради свидания с тобой.
Зульберг не представлял, как это
прозвучало для нее.
Эл подозревала, что он не верит в
реальность ее существования, проверяет сам себя. Она прошла дальше,
но не села, как было предложено. Прошлась взглядом по бумагам, но
там были только листы, исписанные почерком Зульберга.
Он подошел и забрал у нее доску с
портретом. Посмотрел на нее, потом перевел взгляд на изображение и
продолжил разговор с ним.
– Я думал, долго думал, что он
написал образ. Идеал. Он никогда не говорил, что эта женщина была
реальной. В какую-то минуту отчаяния он обмолвился, что потерял ее
из-за своего дурного нрава, из-за безумия от любви. Я не верю, что
можно всю жизнь любить одну даму, да еще с рисунка.
– Он делает оружие? – Эл решила
прервать его монолог. Она спросила то, что была обязана
спросить.
– Нет. Он, я уверен, может. Пушки он
точно умеет лить и мог бы брать заказы для армии герцога. Он варит
металл и знает секреты хорошей стали. И однажды святая инквизиция,
а было это еще в Испании, едва не отправила его на костер за
умение. Доминик рассказал, что местный вельможа требовал рецепт и
хотел таким образом шантажировать его смертью. Ты тогда его спасла.
Он при мне не собрал ни одного мушкета или пистоля.
– Но делает оружейные замки, –
добавила Эл.
– Для заработка. Деньги необходимы,
чтобы заниматься творчеством. Сам он их не делает, у него четыре
подмастерья, которые обрабатывают детали и собирают воедино. Он
лишь придумывает механизм и делает первые образцы, доводит до
идеала, а потом другие их копируют. А какие он придумывает
пуговицы! Да, Доминик умеет создавать исключительно хорошие вещи,
но подлинная страсть – это время. Он одержим идеей времени. Он
считает, что можно создать механизм, который повернет его вспять.
Он обмолвился однажды, что согрешил против любви, совершил роковую
ошибку, которую стремиться исправить, но пока не нашел
средства.
Зульберг не понимал, почему это
говорит. Ему хотелось вслух превознесли талант соседа, компаньона и
друга, выставить его в превосходном виде перед дамой на
портрете.