Стрельба была. И долгая. А кое-кто
убеждал, что и вора никакого не было, а то был голем, потому как к
утру остались от него мерзкие останки, которые так и зарыли на
косогоре, а собаки то место обходят стороной. А сотворили того
голема не иначе как евреи, и это, не иначе, – богопротивное
колдовство. Пошептались и о том, что сам герр Бейснер занимался
тайными науками, золотишко-то у него водилось. Он мог вызвать
дьявола, и тот забрал его душу. Фрау чесали языки, усердно
крестились и продолжали шепотом обсуждать запретную тему, развивая
ее дальше.
Эл переместилась к группке поменьше,
одна из женщин, жена старосты, пересказала вполне правдивую
историю. В наступившей темноте мало кто рассмотрел что-нибудь, а
ночная стража подоспела поздно и трупов не нашли, остатки платья,
да вмятины, следы потерялись. Сколько их было – неизвестно, женщина
была заодно с убийцей. Но герр Бейснер не водил к себе женщин.
Видимо, решил согрешить и поплатился. Рассказ звучал скупо, потому
скучно, окружающие кивали и не добавили подробностей. Убили
часового мастера в попытке его ограбить, потому как привез он
золото из поездки, и его, по всему, выследили.
Эл шарила по лицам выискивая
кого-нибудь необычного.
Среди ожидающей публики были
несколько почтенных мужчин в дорогих камзолах, они расположились
близко от дверей в лавку, как уважаемые горожане среди прочей
публики. По приветствию Эл выяснила, что как минимум один из них
член городского совета и приятель покойного. Они сожалели об
утрате, герр Бейснер считался уважаемым мастером в городской
гильдии механиков, и его хотели принять в местную политическую
лигу.
В лавку Эл не пошла, туда постоянно
устремлялись люди.
Часы вдалеке отбили одиннадцать и по
улочке прокатилась узкая подвода, загоняя обитателей в дома, а
зевак заставляя прижиматься к стенам и заходить в торговые
аркады.
Четверо мужчин и среди них мастер
Хульфнер вынесли на плечах гроб с покойником, опустили на подводу,
и процессия тронулась в сторону арсенала, где располагалось
кладбище для жителей этой части города.
Эл нигде не видела Иогана. Процессия
подхватила ее и заставила влиться печальный и молчаливый поток.
Дорога до кладбища была короткой, но процессия двигалась
медленно.
Вокруг могилы встали только самые
уважаемые люди, староста общины и близкий друг герр Хульфнер,
остальные распределились кругами среди остальных могил. Покрикивали
вороны, где-то лаяла возбужденная псина. Люди молчали с покоем на
лицах, как положено по вере, полагаясь на Господа и его
справедливость. Покойный хоть и умер не своей смертью, но место на
небесах заслужил праведной жизнью.