– Но зачем пытать-то было носильщика
перед смертью?! Убийца – больной на голову садист, что ли? Уж если
решил убить – так отправил бы сразу бедолагу к ангелам! А ему этого
мало показалось!..
– Во-первых, Иевлев мог видеть что-то
такое, чему изначально сам не придал значения. И не рассказал об
этом мне, когда я с ним беседовал. А убийца, вероятно, опасался,
что позже на Евграфа Галактионовича найдет просветление, и он
побежит на Лубянку. Во-вторых, убийца хотел от него что-то узнать.
Потому и перерезал Иевлеву горло так, чтобы не повредить голосовые
связки. И тот мог отвечать на задаваемые ему вопросы. А если и не в
состоянии был говорить, то мог хотя бы кивать или мотать головой.
Возможно, его истязателю большего и не требовалось. Он задавал
Иевлеву вопросы – и побуждал его отвечать, нанося ему новые раны
финским ножом.
– Ну, какая же мразь! – не выдержал
Миша.
– Мразь первостатейная, – подтвердил
Николай. – Но даже и не это – самое худшее.
– Да что же еще-то может быть хуже?!
Разве что… – И Кедров умолк на полуслове – потрясенно воззрился на
своего друга.
– Вижу, и ты всё понял, – кивнул
Скрябин. – Да: убийца – кто-то из наших с тобой коллег. И не просто
из числа сотрудников НКВД – из тех, кому могла принадлежать та
финка. Она-то как раз ключевой уликой и не является. Её могли
украсть специально для совершения преступления, чтобы потом пустить
следствие по ложному следу.
– Протокол допроса… – прошептал
Кедров.
– Точно. Он сразу же попал в архив
«Ярополка». И доступ к нему мог получить лишь кто-то из участников
проекта. Никак иначе узнать про Иевлева и его показания было
невозможно.
Скрябин подумал: Валентин Сергеевич
еще накануне предвидел нечто в этом роде. Потому и решил придать
расследованию неофициальный характер. У Николая даже шевельнулась
мыслишка: а не мог ли руководитель проекта «Ярополка»
предощутить грядущую судьбу Евграфа Иевлева? Ведь именно
такие предощущения – способность делать неизменно верные прогнозы
относительно чьей-то смерти – и были особым талантом
Резонова-Смышляева. Из-за них-то его и привлекли к участию в
проекте более десяти лет назад.
Но потом Николай всё-таки решил: нет,
подобных предвидений у Валентина Сергеевича быть не могло. И решил
он так не потому, что считал: в противном случае руководитель
«Ярополка» поделился бы с ним, Скрябиным, своими подозрениями
насчет грозившей носильщику опасности. Нет, Николай знал: Валентин
Сергеевич считал неотвратимым то, что он