– А если Ганна ведет охоту именно за
этим предметом?
И Скрябин хотел уже ответить, что
вряд ли: у неё имеется его эктоплазменный аналог. По крайней мере,
имелся до вчерашнего вечера. Но тут черный эбонитовый телефон на
столе у Валентина Сергеевича зашелся надтреснутым звоном.
Руководитель проекта «Ярополк» снял трубку, послушал пару секунд
(до Скрябина доносилось только заполошное неразборчивое
бормотание), и так побледнел, что Николай даже испугался: как бы
Смышляев не лишился чувств. Но нет: бывший актер и режиссер был
крепче, чем это могло показаться. Он опустил трубку на рычаг,
потянулся к стоявшему на столе графину с водой, налил себе полный
стакан и одним духом всю воду выпил. И только после этого поднял
глаза Николая, который всё это время неотрывно на него смотрел.
– Давыденко сбежал из-под стражи, –
сказал Валентин Сергеевич. – По дороге, прямо из черного
воронка.
– Что – всё-таки убил кого-то? –
похолодел Николай.
– Слава Богу, нет. Руки ему сковали
не за спиной – спереди. Так что он сумел оглушить охранника,
который ехал с ним в арестантском отсеке. А потом выбил дверь
«воронка» и спрыгнул прямо на ходу. Ваш знакомец, Бондарев, ехал
вместе с другим сотрудником МУРа в водительской кабине. И они,
представьте себе, ничего не услышали.
2
Когда Скрябин подошел к двери своего
кабинета, возле неё уже переминался с ноги на ногу Миша Кедров. А
за дверью – это еще с середины коридора было слышно – надрывался
телефон. «Денис, должно быть, мне звонит, – подумал Николай (он сам
разрешил телефонистке на наркоматовском коммутаторе переводить на
свой секретный номер все звонки Бондарева). – Будет сейчас меня
спрашивать, куда Самсон мог бы пойти». Но проблема-то как раз в том
и состояла, что Скрябин понятия не имел – куда.
Однако телефон прекратил звонить
прежде, чем Николай отпер дверь ключом, и они с Михаилом прошли
внутрь.
– Какого ж рожна ему потребовалось
бежать? – в сердцах произнес Миша.
Он знал о том, что произошло – как и
половина московских сотрудников НКВД: ориентировку на Давыденко
разослали по всему городу. И Николай считал: только вопрос времени,
когда именно Самсона поймают. Ну, сколько тот мог бы прятаться – в
своей форменной гимнастерке с серебряным кантом на воротнике и
рукавах, с нарукавными нашивками, на которых в поле щита были
изображены меч, серп и молот? А главное – с наручниками на
запястьях? Хорошо, хоть в ориентировке четко значилось: