Пусть это будет связано с женой, пожалуйста…
***
Молодая жена князя, Василиса, была такой… что сразу становился
понятен поступок князя. Для здешнего общества князь, женатый на
дворянке – мезальянс. Но удержаться он точно не смог.
Высокая, с полной грудью, размера так около четвертого, длинными
ногами, плоским животиком, брови черные, как будто их нарисовали
самыми дорогими сортами угля, длиннющие ресницы, обрамляющие
огромные, голубые, как самое чистое небо, глаза, слегка приоткрытые
губы цвета тех самых кораллов, которые, к сожалению, остались у
княжеской служанки…
Василиса могла бы с полным правом носить прозвище Прекрасная. Но
меня она, в данный момент, совершенно не привлекала. Этому как-то
мешал нож, торчащий из ее груди.
Один удар – один труп.
Мертвая красавица лежала на полу посреди горницы. Кстати,
горница – это не просто название для комнаты, горница – это
помещение на верхнем этаже дома, неотапливаемое зимой, зато очень
популярное летом. И в данной конкретной горнице мог бы поместиться
целиком весь наш приказ. Еще и часть архива бы влезла, но, врать не
буду, небольшая.
С другой стороны – у князя это не единственная горница в
тереме.
Терем, к слову, это тоже не просто красивое название для дома.
Терем – это деревянный дворец (каменный – это уже палаты).
Что мне в голову всякая ерунда лезет?
Я растерянно качнулся на каблуках, посмотрел на князя Дашкова,
на князя Телятевского. Да, в помещении больше никого не было, я и
два князя. Как маленькое зернышко между двух жерновов.
Телятевский нисколько не отличался от других бояр: все та же
огромная фигура тяжеловеса, и при ней же – необычайная ловкость
движений, по крайней мере, по лестнице на четвертый этаж, где
лежало тело, он, вместе с моим начальником, Дашковым, взлетел
быстрее меня. Борода, аккуратно подстриженная – длинные бороды
здесь только совсем уже старики носили, а князю чуть за полтинник –
расшитый золотом и драгоценными камнями кафтан темно-синего цвета,
плоская шапочка-тафья, руки в перстнях…
А пальцы-то подрагивают. Любил, любил князь жену…
- Подьячий, - внезапно произнес Дашков, я чуть не подпрыгнул, -
Ты способ знаешь, как следы снимать, если все отпечатки души
стерты.
Алилуйя! Кроме шуток – князь ВООБЩЕ никаких вводных не давал,
когда приказал «Поехали!», Гагарин, блин – хотя князьям Гагариным о
месте главы приказа только мечтать – и то, что я успел взять свою
сумку с инструментами, просто чудо. Сейчас стоял бы, мямлил невесть
что…