Отец, выпроваживая меня в родовое имение, объяснил свое решение
тем, что «его единственной дочери надо восстановиться в тишине и
покое». А ему – самому во всем разобраться. И это тревожило.
Потому как кое-какие пикантные моменты для ректорского «разбора»
явно были лишними. Последнее, что я услышала из-за захлопнувшейся
перед носом двери кабинета, было недоброе:
«А теперь, магистр Салливан, я бы хотел узнать о вас то, чего вы
сами, возможно, не знаете».
За две недели я совсем издергалась. О чем шла речь? О допросе с
пристрастием? О приглашении дознавателей из Эстер-Хаза? О «Темном
соединении», которым господин ректор не брезговал, когда речь
заходила о жизнях его детей и супруги?
Или все-таки о магической идентификации, что может пройти в
регистрационной зале любой чародей, достигший совершеннолетия?
Исключительно по собственному желанию или решению магтрибунала.
Мне никто ничего объяснить не удосужился. Более того, папенька
меня не расспрашивал. То ли знал, что буду врать до последнего, то
ли брал «жертву» измором.
В панике я додумалась уже до того, что отец нашел и умудрился
прочесть мой самописно-мысленный дневник. И с облечением выдохнула,
когда обнаружила книжицу в чемодане, собранном для меня Джил.
Какая все-таки умница эта юная леди Кавендиш! Во всем, что не
касается личной жизни.
Бабушки Энджи дни напролет развлекала меня уроками в стиле
«Эншантели» (в те минуты, когда не ловила меня за очередной
попыткой побега, снимая с крыши и вытаскивая из каминной трубы).
Обучала давно забытым манерам, которые мне непременно понадобятся,
когда я «официально стану чьей-нибудь леди».
В том, что я рассчитываю стать леди не лорда и не князя, а
одного нудного тролля, я признаваться не стала. Потому как по
единственному серому взгляду, что бросил на меня Рандор, я не
поняла ничего. Даже помнит ли он меня.
Если нудный магистр умудрился забыть, то сначала мне придется
долго и упорно возвращать ему воспоминания. Разговорами, магией,
практическими занятиями… там уж как получится. И только потом мы
вернемся к разговору о леди. После всего, что между нами произошло,
Салливан просто обязан официально представить меня своим занудным
тараканам!
В свободные вечерние часы – и в моменты трудовых наказаний за
побеги – я рылась в хранилищах замка Карповских. Нынче блестящие
безделушки, напитанные магией предков, казались даже интереснее,
чем в детстве.