— Это кто тебе про паранджу рассказал, собака?!
— Подожди Абай, не бей! Ай! Да смотри! — худощавый разбойник с
разбитым лицом показал на мертвого коня. Его труп дрогнул и
перевалился в сторону, подняв маленькое облако пыли на дороге.
— Фто за файтан?
— Заткнись! — бугай заехал кулачищем по разбитым губам
Тщедушного и пошёл к коню, доставая пистолет.
Он отходил от костра в сторону дороги, прикрытой ночной тенью.
На небе сдвинулись облака, открыв полную луну. Бугай повел
пистолетом, чтобы разглядеть молодого русского, лежащего
неподвижно. Засохшая кровь так сильно испачкала китель, что никто
не захотел его снимать. Тело лежало так же, как и несколько часов
назад. Только у русского были открыты глаза. Рыбьи как и полагалось
трупам, холодные и с серой дымкой поверх лопнувших сосудов. И вдруг
они посмотрели прямо на удивленное лицо громилы.
Тщедушный у костра шмыгнул разбитым носом и приложил холодное
лезвие кинжала к окровавленным губам. В полумраке у дороги
проглядывалась широкая спина бугая у трупа лошади. Бугай дернулся,
как будто хотел чихнуть, но передумал и снова замер.
— Да и пожалуйста, разбитое лицо не такая уж и большая плата за
твою Фатию, — тщедушный отвернулся поискать в мешке ещё холодного
металла, когда услышал шаги, — Абай, я не понимаю, почему ты
обиделся…
Тщедушный повернулся и замолчал. В полумраке ночи стоял не
грозный Абай, а убитый им русский. Огонь слабо потрескивал и под
дуновением ветерка колыхнулся, осветив руку русского, с которой ещё
капала горячая кровь.
— П-п-постой! Давай договоримся, у меня есть деньги, — тщедушный
похлопал по карманам, он искал положений рядом с сумкой
пистолет.
Русский ничего не ответил, только шагнул вплотную и со звуком
вылетевшей пробки от шампанского оторвал тщедушному голову.
— Вадим Борисович, да теперь так, — русский пнул оторванную
голову в сторону и посмотрел на свои босые ноги, — Негоже офицеру в
таком виде.
Вадим проверил мундир, пнул сумку хивинца с дульнозарядным
пистолетом.
— Вроде эпоха верная, а что тогда за погоны? Пехотные, — он
провел пальцем по трем звездам. Николаевские, только второго… Так,
ты профессионал, Вадим Борисович, крепись. Мда, мундир вообще
гвардейский.
Вадим зажмурился, обдумывая, где ошибся при отправлении. В
голове как в огромной картотеке на места вставали фотографии из
памяти с описаниями.