Мы сидели с Агнешкой на крыльце, среди коленопреклонённой толпы
полонян, и наблюдали.
Публичная казнь. «Чтобы помнили».
Она бледнела, вздрагивала от свиста кнута, от щелчка крекера
(пучка конских волос на конце кнута) при прохождении звукового
барьера. Но отвечала на мою улыбку улыбкой. Пусть и неровной,
дрожащей.
А по рядам полона неслось негромкое шипение:
- С-ссукка, змеищщщаа, изменщщщщица…
Чудаки.
«Посеешь поступок - пожнёшь привычку».
В боевых условиях всё происходит быстрее: посеешь звук - пожнёшь
судьбу. Короткую.
Сухан мой уже не зомби, но многие свои особенности сохранил.
Например, уникальный слух. Шестеро «шипящих» были извлечены из
толпы и… У учеников Ноготка появилась возможность похвастать своими
умениями. Раз за разом.
Я не спешил. Души человеческие с одного щелчка не меняются.
«Щелчка» - крекера.
По завершению казни стёр капельки крови запоротых насмерть с её
лица и одежды, набросил на плечи знаменитый белый пуховой платок.
Снежно-белый палантин козьей шерсти тонкой работы. Цена такому
платочку как бы не пара сотен коров. В нём она была в тот день,
когда я убил её мужа. Теперь платок к ней вернулся. Когда я убил её
обидчиков.
Восемь покойников просто за выражение недоброжелательности к
рабыни? Ни одни нормальный хозяин не будет так расточительно
относится к своему двуногому скоту. Николай кинулся мне
выговаривать:
- Да что ж ты творишь?! Ну, шипят, ну, злобствуют. Но зачем же
насмерть?! Восьмерых за одну… Они же гожие!
Пришлось ответить по-ленински:
- «Лучше меньше, да лучше». Шипят? - Не гожие. На моё добро
скалиться не надо. Зубы выбью. Вместе с душой.
Элемент приведения тысячного киевского полона к состоянию
«разумности». К обозначению «границ допустимого». Но Агнешка, да и
другие, поняли казнь как определение её цены. Одни шипели дальше,
но уже молча. Другие принялись к ней подлизываться. А она сама…
расцвела и засияла. От того, что её вот так высоко ценят. В восемь
жизней. Что даже просто худое слово в её сторону - смерть.
***
«Устав Церковный» устанавливает виру за ругательство в адрес
чужой жены. Жены - не наложницы. Размер виры зависит от сословия,
бывает весьма значительным. Но смертной казни вообще нет ни в
«Уставе», ни в «Русской Правде». Даже будучи Великой Княгиней, она
не могла ожидать смерти оскорбителя. А вот став наложницей
«Зверя»…