Отсутствие кислого лица фрау Шмулер
тоже добавляло прелести поездке. Лиза искренне старалась посочувствовать
гувернантке, отравившейся солёными груздями, но отчего-то сочувствие получалось
ненастоящим, как оловянная ложка, покрытая серебром.
Путешествовать в компании дворовой
девушки Сони было куда как приятнее: Лиза чувствовала себя взрослой дамой в
сопровождении камеристки, а не девчонкой под надзором воспитательницы. Элен же,
казалось, и вовсе ни о чём таком не задумывалась, просто радовалась неожиданной
свободе, весне, солнечной погоде и возвращению домой.
Внезапно карета дёрнулась, вызвав у
Лизы очередной приступ головокружения, и остановилась. Снаружи послышались
голоса. Мигом перестав смеяться, Элен испуганно взглянула на сестру. Хоть в
этих местах и не слыхали о разбойниках уж лет десять, случиться могло всякое.
Впрочем, рассудив, что при нападении шума было бы гораздо больше, Лиза
успокоилась и выглянула в окно.
Лес вдоль дороги чуть шевелил
ветвями, словно ёжился от свежего ветра. Деревья стояли покрытые той едва
уловимой зеленоватой дымкой, будто разлитой в воздухе, когда каждая отдельная
веточка ещё голая и тёмная, а все вместе они словно укрыты прозрачной
изумрудной мантильей.
— Прошу вас! — совсем близко
проговорил взволнованный мужской голос. — Пожалуйста, помогите!
Кучер Демьян прогудел в ответ суровым
басом. Тон его был извиняющимся, но непреклонным:
— И не просите, барин. Доберёмся до
мызы, пришлём к вам дворовых в подмогу.
— Да не могу я ждать! — закричал
незнакомец, в тоне его звучало отчаяние. — Говорю же тебе — там человек
умирает!
Девицы в карете притихли, точно мыши
в буфете, только таращили на Лизу испуганно-восторженные глаза.
— Что случилось, Демьян? — решительно
крикнула Лиза. В конце концов, хоть и на полчаса всего, но она старшая.
Спустя мгновение к окну подъехал
всадник на гнедой лошади. Увидев Лизу, он спешился, снял шляпу и поклонился.
Лиза отметила тонкие черты лица и взгляд чуть свысока, безошибочно выдававший
человека благородного происхождения.
Ему было лет двадцать, оценила про
себя Лиза. Довольно высок и широкоплеч. Кафтан, запылённый и не слишком новый,
сидел на молодом человеке так, что тот казался стоя́щим не посреди лесной дороги,
а на паркете бального зала. Густые, немного вьющиеся тёмно-каштановые волосы в
косых лучах закатного солнца отливали золотом. В кофейных глазах, отороченных
частоколом очень густых и коротких чёрных ресниц, Лизе почудилась затаённая
тоска.