— Вам необходимо обновить гардероб, —
сказала она деловито. — Я велю послать за портным.
Филипп вспыхнул:
— Не стоит, сударыня, у меня всего
довольно.
Мария Платоновна мягко улыбнулась и
подошла к нему.
— Мой мальчик, не обижайтесь,
светская жизнь накладывает определённые обязательства. Одно из них — следить за
модой. Ничего, скоро вы постигнете все эти премудрости. — Она ласково коснулась
волос Филиппа, перебирая пальцами густые тёмные локоны. — Портной, куафёр[1] — и вы
станете неотразимы, сударь, даже для избалованного блеском Петербурга.
Она вышла, а Филипп в смятении
остался стоять посреди комнаты. Он привык считать мачеху своим главным врагом,
виновницей смерти матушки, алчной хищницей, что женила на себе отца ради денег.
И ненавидел просто потому, что она заняла место матери, и потому, что отец её
любил. Ласковое обращение княгини смущало Филиппа, приводило в растерянность и
недоумение.
Внезапно он подумал, что женщина эта
похоронила четверых детей, и вдруг почувствовал к ней острую жалость.
Филипп никогда не сочувствовал отцу и
мачехе. Нет, разумеется, он не испытывал злорадства, и ему было жаль сводных
братьев, как всякого человека, скончавшегося в юном возрасте, а тем паче
ребёнка. Но сейчас он вдруг вспомнил, как постарел за эти годы отец, как сильно
любила его матушка, и впервые задумался, каково это — терять детей. Если бы
умер он, матушка не перенесла бы такого горя.
Должно быть, толика нерастраченной
нежности княгини невольно досталась Филиппу.
________________________________________
[1] Парикмахер, мастер, по причёскам,
изготовитель париков.
***
До роскошного каменного дворца на
набережной Васильевского острова, где располагался кадетский корпус, Филипп
добрался быстро и без приключений. Но на том везение закончилось.
В бывшей кордегардии князя Меншикова
он долго объяснял караульному офицеру, сидевшему за столом под сенью скрещенных
бердышей[2], что
хочет видеть капитана фон Поленса и юнкера Чихачова из второй роты. Тот слушал
рассеянно, то и дело отвлекаясь на заходивших в караулку офицеров, а потом и
вовсе досадливо махнул рукой.
Пробегавший мимо молодой человек в
кадетском мундире покосился на Филиппа, и тот, переборов смущение, окликнул
его:
— Сударь, не могли бы вы мне помочь!
Услышав фамилию Чихачова, кадет
замялся, забормотал невнятное и явно обрадовался, когда Филипп упомянул имя фон
Поленса. И тут же вызвался проводить до комнаты капитана.