— Нету Сони, — пробормотала она,
пугливо тараща на него глаза.
— Как нет?! — Владимир бросился к
женщине и схватил за плечи. — Где она?!
Кухарка опустила голову, ничего не
отвечая.
— Где? Манефа, пожалуйста, скажи
мне! — Он присел у её ног и заглянул в лицо.
— Барыня приказала её увезти
куда-то, — прошептала кухарка. — А назавтра их с Парфёном повенчать должны…
— Куда увезли Соню?! — крикнул
Владимир и встряхнул Манефу за плечи.
— Не знаю я, барин! Вот те крест
святой, не ведаю! — Она вдруг облокотилась на стол и заплакала.
— Где венчать станут?! Когда?! — Он
всё тряс и тряс её за плечо.
— Завтра. В Сольцеве, верно. Ближняя
церква там. Дворовые все там венчаются. Эх, барин… Сгубили вы девку…
Не слушая больше причитаний,
Владимир выскочил вон.
***
Закрутившись с делами, Соня за весь
день ни разу не вспомнила про обещание графа выкупить её у барыни, да и, если
сказать начистоту, не придала этим словам особого значения. Поэтому, когда под
вечер графиня вызвала её к себе, Соня даже и не помышляла ни о чём таком.
Она вбежала в кабинет. Хозяйка
стояла у окна, задумчиво глядя на заснеженный сад.
— Чего изволите, барыня?
Графиня обернулась, и от её взгляда
Соня поёжилась, в спине похолодело. Евдокия Фёдоровна медленно приблизилась к
столу и тяжело опустилась в кресло.
— Здесь был нынче граф Вяземский. —
Голос звучал ровно, но Соню отчего-то продрал мороз. — Просил продать тебя,
говорил, что брюхата от него. Сие правда?
Чувствуя, как лёд из позвоночника
распространяется по всему телу, Соня чуть слышно прошептала:
— Да, барыня…
— Сама отдалась или, может, он тебя
силой взял?
— Сама, барыня…
— Дурное семя! — Графиня будто
выплюнула слова ей в лицо. — А я-то всё думала, как могли мои дочери,
воспитанные в набожности и строгости, этакое грехотворство учинить? А это,
стало быть, ты их блудить выучила!
— Барыня, я не…
— Молчи, сквернавка! Высечь бы тебя,
гулящую, да на скотный двор… Чтоб прочим неповадно было… Да боюсь, ребёнка
скинешь. Давно в тягости?
— Четвёртый месяц. — Соня опустила
голову, голос не слушался, и вместо слов получалось невнятное лепетание.
— Значит, так. Блудодейка в доме мне
ни к чему. Завтра обвенчаю тебя с Парфёном, он давно на тебя засматривается. Дитя, как родишь,
заберу. Теперь собирайся, поедешь в деревню, до завтра там побудешь, я тебя
видеть боле не желаю.