Я ловлю её за руку и заставляю выйти на середину комнаты.
— Хорошо, я верю, что ты согласна взять в мужья одного из
этих близнецов. Не графа или герцога, а простого рыцаря, зато, как ты говоришь,
приятного на вид.
— Более чем. Ронни и правда красивый мужчина. — Она
мечтательно улыбается.
— Пусть хоть всех милей на свете, мне всё равно. Но почему
ты думаешь, что второй из братьев согласится стать моим мужем? Несомненно, тот,
с кем будешь ты, окажется на седьмом небе от счастья. Ну а другой?
Эви хмурится, а я быстро продолжаю:
— Ему придётся отказаться от имени отца, войти в наш род, подчиниться
мне, стать не главой семьи, каким все мужчины видят себя, заключая брак, а
всего лишь первым из верных слуг, мужем лишь по названию. Такой выбор лишит его
всякой надежды на взаимную любовь и продолжение рода в законных детях. А
незаконных, он должен это понимать, я не потерплю, не соглашусь быть посмешищем
для всего королевства.
Эви сжимает губы в плотную полоску и гордо выпрямляется.
— Ко мне сватались не раз, — напоминаю я. — Младших сыновей
в знатных домах хватает. Немало желающих встать рядом с королевой, получить
титул короля-консорта, влиять на решения, а то и влезть жадной рукой в казну. Я
отказала и отказываю всем. Зачем же здесь мне соглашаться? Чем этот, как его,
лучше тех, других?
Отец, уверена, сказал бы то же самое, и я удивляюсь лишь
тому, что Эви каким-то чудом получила его согласие на двойной мезальянс.
— Всё просто, —
отвечает сестра. — Хорн лучше ровно тем, чем хуже. По сравнению с
представителями богатых и родовитых семейств, этот рыцарь почти никто. Его род
один из самых древних, но они уже вечность как обеднели и почти полностью
утратили влияние. Живут ничем не лучше крестьян или купцов. И это хорошо, ведь
за ним нет тех, кто мечтал бы низвергнуть нас и посадить на трон своего потомка.
Хорн такой же простой воин, каким до заключения брака был наш отец. Мама выбрала
его не просто. Уверена, она рассуждала так же.
Никогда не задумывалась об этом с такой точки зрения. Звучит
вполне разумно, хотя и нелестно для нашего отца.
— Я слышала, что мама пошла на мезальянс из-за страстной и
искренней любви, — говорю я.
В улыбке Эви проглядывает снисходительность многоопытной старшей
сестры.
— Сама я этого не помню, но и мне говорили, что мама очень
любила отца. А он хранил по ней траур десять лет, так что, уверена, тоже любил
её. Но до того как полюбить его, она отказала всем родовитым и влиятельным
женихам, взяла в мужья настоящего воина. И так же, как она, поступишь ты. А
затем полюбишь своего Хорна, и всё у вас сложится прекрасно.