— Даже так? Она отдалась первому встречному? — спросил я.
— Сейчас я тресну тебе по лицу, и это будет за дело. — Ронни
шумно выдохнул. — Не придумывай того, чего нет. Мы всего лишь с ней целовались.
Всего один раз, и то она, испугавшись, отстранилась и вряд ли что поняла.
— Думаешь, она честная девушка? — спросил я.
— Разумеется, да.
— Ну а я думаю, что муж ей мог так срочно понадобиться лишь
по одной причине, и она тебе не понравится.
— Ну. — Ронни скрестил руки на груди.
— Что, если она так неразборчива лишь потому, что ей нужно
скорей выйти замуж, чтобы спастись от позора? — Он не понимал, и я сказал
прямо: — Что если под сердцем она уже носит чужое дитя?
Когда Ронни по-настоящему злится, его мастерство кулачного
боя ввергает в трепет и друзей, и врагов.
Синяки на рёбрах, которые он мне наставил в тот день, уже
зажили. А его вера в то, что принцесса Эвелина не обманывает, стала незыблемой.
Лишь потому, что он так решил. Ронни из тех, кто говорит, что дождь не пойдёт,
даже тогда, когда на землю падают первые капли.
Я остаюсь при своём мнении. Не бывает такого, чтобы
благородные дамы, первые невесты во всём королевстве, выбирали себе в мужья
голытьбу, как Ронни и я. Да ещё и не зная нас, что мы за люди. Приглашая в свой
дом женихаться письмом, да ещё и требуя не задерживаться в дороге.
Это как минимум странно. И только Ронни может сиять натёртым
медяком в ожидании встречи с взбалмошной прелестницей.
Вот приедем мы, а там король, Сандр Огненный. Как посмотрит
на нас, как рассмеётся. Аж в душе становится холодно.
Помню, много лет назад я стоял перед ним, а он, назвав меня
рыцарем, пожаловал меч из тайласской стали. Сказал, что гордится тем, что среди
вассалов короны есть такие славные воины, как мы с Ронни.
Когда тебе исполнилось всего-то шестнадцать, когда ты
пересёк полстраны из дальней провинции до самой столицы, когда впервые в жизни
видишь короля — это врезается в память так, что не забудешь до смерти. Что
будешь рассказывать внукам и гордиться, что сам Сандр, прозванный Огненным за
крутой нрав, назвал тебе достойным уважения мужчиной.
И опозориться перед таким королём ни за что не захочешь.
Ронни проще во всём. Он лёгкий, как ветер, и из его памяти
тот случай, похоже, уже давно испарился.
— Перестань сомневаться, — говорит Ронни, придерживая
скакуна. — Я вижу, как тебя давят тяжёлые мысли. Пожалуйста, Хорн, успокойся
уже. Приедем, осмотримся, осторожно поговорим, всё разузнаем, и уж потом ты
примешь решение.