Я прячу глаза, и вскоре младенец и повитуха исчезают в
опочивальне королевы, а перед её покоями остаются всего трое — я, Эви и мой
верный голем Кэсси.
Дубовая дверь, обитая железом, вновь закрыта. Мне кажется, я
знаю её до последней царапины и металлической заклёпки. Восьмое по счёту
ожидание закончено. Обида на судьбу гложет меня. Подло думать так, но я отдала
бы многое, если не всё, ради того чтобы сегодня у меня появился брат, а не
сестра, и на брате нашёлся бы магический знак нашего рода.
Я, как и мой отец, как и вся страна, мы все так нуждаемся в
мальчике королевской крови с родимым пятном в форме розы — знаке магов рода
Райнаров. Только брат по крови, пусть и сводный, пусть и рождённый от второй
жены консорта-короля мог бы опередить меня в очереди претендентов на трон.
Но родилась девочка, а значит, я в любом случае остаюсь
будущей королевой. У Магды и отца уже не остаётся времени, чтобы попробовать
родить мальчика ещё раз. Мне уже двадцать, и до следующего дня рождения, когда
я достигну полного совершеннолетия, а значит, права и, увы, обязанности взойти
на престол, осталось всего ничего, каких-то полгода.
Эви наклоняется ко мне, хлопает по плечу. Развевающиеся
рыжие волосы, посеребрённые луной, и светлые одежды делают сестру похожей на
привидение. Разноцветные глаза, посеревшие губы и бледность кожи пугают и
навевают мысли о скоротечности жизни и смерти.
Лицом мы очень похожи, почти как близнецы, хотя она старше
меня на три года и пышет здоровьем. Я точно знаю, что выгляжу так же, как она,
но всё равно нервно ёжусь от потустороннего вида сестры. Её улыбка во весь рот
пугающее впечатление не меняет, наоборот.
— Лайла, детка, — говорит Эви, — ты всё ещё будущая
королева, и у нас появилась ещё одна сводная сестра. Хорошая ночь, порадуемся.
Она фыркает, оценив выражение моего лица и молчание.
— Значит так, моя сестричка-простушка, ты можешь сколько
угодно притворяться опечаленной, а я сегодня честно повеселюсь за нас обеих.
Спокойной ночи.
Сестра клюет, думая, что целует, меня в лоб совершенно
холодными губами и уходит к себе. А я остаюсь на месте — мне всё равно где
молиться всем известным богам, умоляя их повернуть время вспять и подарить-таки
нашей семье не девочку, а мальчика.
Знание, что мои просьбы бесполезны, а в чистоту намерений не
верит никто, не помогает унять желание переубедить несправедливую судьбу. Мне
всё равно, что думают другие, но воспоминание о том, как отец смотрел на меня —
убивает.