Детей у него было четверо. Все – девки. Жену безжалостно избивал за это, та нередко пряталась от мужа-изверга у нас дома. Этот дядя, как и двое других братьев мамы, попал в тюрьму за криминал. Там он и умер, едва минуло ему 40 лет.
Отсидел вместе с ним и младший его брат, Левон. В войну и после нее имя «вор Левон» гремело по всей Армении. Знаменит был! Попадался, выкручивался. В Тифлисе сумел убежать из тюрьмы (18 еще не было). Добрался до дома, прятался больше года. С помощью моего отца удалось его реабилитировать. А в 48-м загремел аж на 8 лет. Освободился по амнистии после смерти Сталина (в 53-м). Вернувшись, прожил у нас полгода, освоил на стройках отцовской МТС профессию каменщика, которая и кормила его и его семью до конца жизни (69 лет). Остались от него трое сыновей и дочь. Младшего назвал именем своего отца – Татос. Он только и получился толковым, стал приличным стоматологом (Ереванский мединститут). Об остальных говорить не приходится, ничего примечательного, если не сказать жестче.
Куда более колоритной фигурой был средний брат мамы, Мадат. Он и по мастерству, и по изворотливости ума пошел в своего отца. Дед, правда, кровожадным не был. Мадат же сел в 44-м за убийство «первой степени». Сосед его был стукачом ЧК. Осточертел всему селу, его ненавидели. Что-то этот гад нехорошее наделал Мадату, рассердил не в шутку. Мадат его и убил – молотком каменщика (один конец у него заостренный). Улик не оставил. Сыщики долго и не искали. По законам военного времени – взяли пять человек в заложники: если убийца не явится – все сядут по 10 лет (в войну – предельный срок заключения по криминалу). Мадат сдался. На его суде народу набивался полный зал. Многие орали: не сажать его надо, а руки целовать за благодеяние. А где это видано снисхождение за убийство стукача? Посадили, конечно, дали полную «десятку». Дочь и два сына остались на попечении жены, неграмотной деревенской бабы. Лет через 5 (по-моему) она умерла. Сироты остались на попечении деда с бабкой, коим уже было за 60–70. Отсидел дядя все десять лет (последние 2 года дали ему «поселение» в Хабаровском же крае, нашел себе пару, родил даже двойню пацанов, им теперь, поди, за 60). Вернулся в 54-м туберкулезным больным. И трех лет не прожил, в 57-м умер. Жаль. Талант был большой, мастер! Иной раз чудеса творил. Вот одно из них.