С наслаждением стоя под тугими горячими струями душа, я думал о
том, как себя вести. Опыта в общении с сильными мира сего я, то
есть Звягинцев, не приобрел. Ну не был вхож я в такие круги, моя
светская жизнь ограничивалась походами в рестораны.
Думал, думал, а потом плюнул — чего играть кого-то, кем я не
являюсь? Сегодня я — лучший в мире уличный боец. Причем
восемнадцатилетний парень, который всего неделю назад переехал сюда
из деревни. Еще и с отшибленной памятью — думаю, Достоевский уже
пробил этот факт моей биографии. В общем, буду собой, причем из
этого мира, а интеллигентного Звягинцева временно отключу, чтобы не
спалиться.
«Правильно, Саня, не отсвечивай», — я словно живьем услышал
наставнический голос Витаутовича. Тренер уже что-то подозревал, и в
этом я был сам виноват: выдал пару раз мысли, не в меру умные для
провинциального парня. Причем не что-то заумное, такое можно
почерпнуть из книг, например, а именно мудрое, основанное на
жизненном опыте. С тех пор пронизывающий взгляд Льва Витаутовича
всегда виделся мне в моменты интенсивных размышлений.
Вытершись, я посмотрел на всклокоченную шевелюру и понял, что
причесаться нечем. Мои вещи, включая дорогущий смартфон, остались в
раздевалке, где толклись подозрительные личности.
Но, когда вышел, моя куртка висела возле полотенец. Я подошел к
ней, ощупал карманы, нашел подарок генерала Вавилова и облегченно
выдохнул.
Черным брюкам я предпочел штаны, в которых сюда пришел, а вот
рубашку надел. Только заправлять ее не стал, оставил навыпуск,
закатал рукава. Сойдет.
Только собрался выходить, как явился официант, назначенный
сопровождающим, в руках у него был серебристый поднос, где лежал
белый конверт без рисунков и надписей.
— Это просили передать вам, — проговорил он, поставил поднос на
столик и удалился.
Я взял незапечатанный конверт, заглянул внутрь: деньги. Двадцать
хрустящих пятисотенных купюр с Лениным в полупрофиль. Вот теперь
можно считать, что день удался!
Не дожидаясь сопровождающего, я сунул деньги во внутренний
карман куртки, вышел и посторонился, пропуская официанта, несущего
на серебристом подносе зажаренные до золотистой корочки тушки
перепелок, соседствующие с горками маслин и оливок.
А сильные мира сего знают толк в здоровом питании! Дичь и оливки
— пища богов!