Подкрался страх. Парализующий душу, разум и тело. Поведение поля
объяснялось просто — я утратил контроль над даром! Стал таким же,
как моя наставница — сломанным пророком! Никому без дара не нужный.
Бесполезный балласт! Стоит магистру узнать об этом, вся моя наивная
попытка играть против него, сама игра, по сути, станет просто
набором детских кубиков, разбросанных рукой раздражённого
ребенка.
Но почему? Что такого я сделал? Разум тут же услужливо нарисовал
фотографию индианки, глядящей на меня с ненавистью. Из-за неё? Но…
Как это вообще может быть связано с даром? И потом — я тут причём?
Это Доминик виноват, он что-то вложил мне в голову, заставив
рассказать о существовании инки! Я бы не стал её сдавать!
“Ой ли? Она тебе нужна, чтобы получить секрет взлома пророческой
защиты!”
“Но это можно было и видениях подсмотреть! Понаблюдал бы за ней
и понял! Сдавать её было не обязательно!”
“Точно? Это быстрее, чем листать всю её жизнь в надежде найти
нужные сведения. И проще. Махнул рукой, и доминиканцы, желающие
заполучить тебя с потрохами, послушно метнулись в Куско!”
Во многом, и это было особенно неприятно, проклятый внутренний
голос был прав. Можно было продолжать оправдывать себя и валить
вину на отца Доминика, но правда заключалась в том, что я был
виноват перед этой девочкой. Именно я, а не магистр, умело
воспользовавшийся моей неосведомленностью. Значит мне и исправлять.
Без малейшего понимания как.
Чем дольше я размышлял на эту тему, тем больше склонялся к
мысли, что мой поступок и поведение поля — явления связанные.
Непонятно как, но очевидно, что именно после приезда пленницы поле
стало барахлить. Это подводило к неприятной довольно мысли, что
имелись некие правила работы с полем, своеобразный кодекс,
нарушение которого приводило к отключению пользователя от
системы.
Не придумав ничего лучше, я отправился в гости к инке. То ли
прощения просить, то ли отношения налаживать — чёрт его знает!
Включил навигатор марки “Альдо”, и тот привёл меня в дальнюю часть
монастырской территории, к отдельно стоящему домику. Этакой
сараюшке, стены которой были сложены из местного камня и обмазаны
глиной. Одиночная камера для девушки, большую часть жизни прожившей
в одиночестве.
Вход охранял один монах, не сделавший и попытки задержать меня.
Он посторонился, пропуская меня, и я увидел, что кроме пленницы в
единственной комнатке домика, находится и магистр Ордена.