—Как это – что значат? Ты неграмотный?
—Грамотный! – рявкаю с досадой. – Только я вашего тарабарского
языка не учил. Ты сам–то понимаешь, что у тебя написано?
Он медленно моргает, не отводя на меня глаз. Молча открывает и
закрывает рот. Откашливается:
—Это какая–то ошибка, Эрнест. Все понимают, что им пишут. Разве
можно играть, не зная языка?
—Подожди, – я сажусь, с трудом подбираю под себя ушибленную
ногу. – Подожди. Какая игра? Когда ты сказал – игроки, я думал, ты
это так… фигурально. Ну, для красного словца, что ли. Вся наша
жизнь – игра, и всё такое.
—Хочешь сказать, – медленно выговаривает Арнольд, – ты хочешь
сказать, что всё это – реальный мир? Ты думаешь, что всё вокруг –
настоящее? А когда ты бросился за мной в воду, ты верил, что
погибнешь?
Задумываюсь. Так трудно подобрать слова. Это ощущение
невозможности и одновременно полной реальности происходящего. Это
чувство, что всё, что со мной происходит, совершенно нормально. Что
так и должно быть. И что такого быть не может. Жар сомнения, тут же
тонущий в ледяном спокойствии. Наконец отвечаю:
—Я не знаю, Арнольд. Не знаю. Мне кажется, я всю жизнь так жил.
Верил и не верил. Может быть, так и надо. Кто знает?
Парень качает головой, в глазах его странное выражение – не то
удивление, не то жалость. Не отвечая, молча царапает пальцем по
полу, выводит непонятные загогулины. Потом решительно стирает
написанное ладонью и взглядывает на меня:
—Я скажу тебе одно, Эрнест. Сейчас это единственная наша
реальность. Если ты не знаешь языка, тебе надо его выучить. Я тебя
научу. Не хочу, чтобы ты умер раньше срока.
—Какого срока? – это надо обдумать. Мне действительно надо
поспать. Неодолимо тянет в сон. Голос красавчика доносится, словно
издалека:
—Пока идёт игра. Ты тёмная лошадка, Эрнест. Тёмная лошадка…
«Нет, Свифт, нет!» – голоса нет. Кричу ещё громче, слова
вылетают изо рта, распадаются на буквы и падают вниз. Буквы с
печальным звоном разбиваются, их осколки сметает ветер.
Взрыв, вспухает огненный шар. Кулак раскалённого воздуха толкает
в грудь, со свистом закручивается огненная воронка. Меня отрывает
от пола, и швыряет вверх, в пустоту.
Непроглядная чернота, в полной пустоте нет ничего – ни воздуха,
ни движения. Пытаюсь дёрнуть ногами, но тела нет.
Неслышно ору, выдавливаю последнее дыхание из призрачных лёгких.
Пар моего дыхания мгновенно тает, поглощённый ничем. Откуда–то
сбоку выныривает тень Бати, качает головой: «Эх, Эрнест, я же тебя
предупреждал. Не лезь вперёд батьки в пекло!»