—Один очнулся. Тащи его сюда! – распорядился писклявый.
Слышу тяжёлые шаги. Потом меня хватают за ноги и волокут по
земле. С головы срывают мешок, и я зажмуриваюсь от яркого
света.
—Откуда у тебя эта записка?
Моргаю, глаза слезятся от насыпавшейся на лицо мелкой трухи от
мешка.
У крохотного костра сидит пузатый человечек, ковыряется в кучке
разложенные возле огня вещи. Узнаю свой меч, ворох пергаментных
свитков, посохи Арнольда.
—Говори! – рычит второй, и встряхивает меня, как тряпку.
Зрение наконец проясняется. Надо мной нависает бычья морда.
Прямо на меня смотрят выпуклые, блестящие глаза животного. Налитые
кровью белки, щётка жёстких волос на низком лбу, перечёркнутом
глубокими морщинами. Сбоку массивной головы торчат короткие, кривые
рога, кончик одного обломан. Под рогами подрагивают неожиданно
смешные, бархатные телячьи уши.
На одном ухе красуется ряд блестящих металлических колец, в
одном, самом крупном, сверкает крохотный драгоценный камень.
—Кто дал тебе эту записку? – требовательно вопрошает
писклявый.
Смотрю на него и вздрагиваю. Это не человек. Вытянутое, тонкое
рыльце, скошенные к центру крохотного личика глаза, круглые и
чёрные, как икринки. Вместо волос на круглой, лысой голове –
полупрозрачные антенны. Они двумя пучками торчат надо лбом и
покачиваются от малейшего движения.
Округлое тельце, узкое в плечах, расширяется книзу, как мягкая
груша. Длинные, тонкие руки, на маленьких ладонях – по три
вытянутых суставчатых пальца.
Одна трёхпалая рука монстра держит развёрнутый листок со стихами
покойного капитана стражи.
—Говори! – опять рычит человекобык, и встряхивает меня за
ремень, стянутый на локтях.
—Тебе–то что? – желудок скручивает от досады. Надо же было так
глупо попасться в лапы этим двум причудам генетики.
– Фредди, дай, я откушу ему ухо! – человекобык обдаёт меня
запахом гниющей плоти. Скрипят крупные зубы, на плечо мне капает
горячая слюна. В памяти выскакивает странная фраза: «Фигушки, я
плотоядная!»
—Подожди, Джонни, – морщится писклявый монстр. – Не видишь,
разве, что это новичок? С ними надо поласковей.
Бык Джонни утробно хохочет, меня трясёт вместе с его вцепившейся
в ремённые путы лапищей.
—Новичков мало, а охотников – пруд пруди, – печально замечает
Фредди. – Сотня за новичка, три сотни – за совсем зелёного… так и
по миру пойти недолго.