Рюши, шлейф, тончайшая вышивка, лёгкие кружева, летящая ткань.
За такое с виду простенькое платье можно было заплатить целое
состояние. И у меня был соблазн выложить все мои запасы за одно
такое платье, чтобы Мария Алексеевна и все её подружки языки
проглотили. Но победила практичность. В итоге мною было заказано
одно простое, но изящное вечернее платье, в которое я всё же
привнесла небольшое новшество. Оно войдёт в моду в Париже лет эдак
через пять, но мне это было больше по душе. Одно более скромное
бальное платье с коротким рукавом, и одно дневное, плотное, с
длинным. Сейчас июль, неизвестно сколько мне ещё предстоит здесь
находиться, а погода в Северной столице непредсказуемая. Конечно,
если я задержусь до холодов, то нужно будет придумывать что-то ещё…
Но думать пока об этом не хотелось. Также Егор Максимович записал
за мной три сменные нижние рубашки, без лишних изысков.
– Мадемуазель. – Егор Максимович покосился на поручика. – Что
насчёт корсажа?
Конечно, речь всё же шла о деликатных вещах, так что я даже для
порядка потупила взгляд. Хотя сам факт того, что мой «брат» пришёл
со мной за покупками предполагал поднятие сего вопроса.
– Не нужно. – Денег на новый корсет, который мог стоить как два
платья у меня точно не было. А тот что на мне ещё вполне годен.
Благо, это не чулки, вещь долговечная.
Управляющий записал все мои пожелания, потом позвал одну из
швей. Та обмерила меня с ног до головы, громко диктуя результаты
Егору Максимовичу, которые были тоже педантично занесены в
небольшую книжецу.
– Бюст: 33 дюйма… Плечи: 17 дюймов… – Не знаю, как должна была
вести себя приличная барышня, но я получала искреннее удовольствие
от процесса и с интересом следила за портнихой. В нашем времени
вещи, пошитые на заказ, считаются либо роскошью, либо блажью, всё
давно делали машины. Так что подобный опыт был для меня в
новинку.
Когда все положенные процедуры были окончены, а я уже натягивала
шляпку, чтобы отправиться дальше в нашем с Фёдором Алексеевиче
путешествии, как подал голос управляющий:
– Думаю, что всё будет готово через дня три-четыре. Куда велите
доставить? – Я замешкалась, переводя растерянный взгляд с Егора
Максимовича на поручика. А действительно, куда доставить?
Зрительно я понимала, что дворец Толстого находится где-то на
Невском. Но в девятнадцатом веке не было номеров домов. Посылки и
письма доставлялись на определённую улицу, а дом находили по имени
владельца или «вот тот с колоннами».