– Это троюродная племянница Петра Александровича, Вера Павловна.
– Рекомендовала меня очередным лживым титулом Толстая, пытаясь
натянуть на лицо вежливую улыбку. – Это Александр Николаевич
Салтыков и его очаровательная супруга Наталья Юрьевна.
Сухой мужчина с длинным, почти карикатурным носом, кивнул мне,
лениво обведя взглядом. За его локоть держалась супруга, девица с
крупноватыми чертами лица, но при этом чрезвычайно красивая. Белое
платье удачно подчёркивало её округлые плечи и длинную шею. На вид
Наталье Юрьевне было от силы лет пятнадцать-шестнадцать.
– Очень рады. – За супруга ответила девушка и, чуть склонившись
ко мне, добавила вполголоса. – Нам так не хватало свежей крови,
Вера Павловна. Надеюсь, вы разбавите эту скучную компанию стариков.
– И Салтыкова заливисто рассмеялась.
– Видите, какое неуважение к сединам. – Вздыхал Александр
Николаевич, старше своей жены лет на пятнадцать. Супруга смеялась
ещё пуще, кокетливо ударяя мужчину сложенным веером по плечу.
Среди гостей неожиданно обнаружилась и моя давняя знакомая –
матрона, что сидела с мужем на трибунах рядом со мной в тот
злополучный день. Ею оказалась Прасковья Фёдоровна, которая прибыла
в компании ещё одной своей дочери, Марии Артьемьевны, по всей
видимости, старшей. Мы с ней были ровесницы. Когда мы были
представлены, матрона подслеповато прищурившись, уточнила:
– А не Вы ли были на празднике, в тот день, как запускали
корзину с шаром?
– Нет-нет! – Поспешно возразила я. – Я лишь слышала об этом
чуде, но не посчастливилось увидеть.
Прасковья Фёдоровна, полностью успокоенная, нашла в лице меня
свободные уши и принялась рассказывать. О своей, удивительно
молчаливой по сравнению с матерью, дочери, которая была фрейлиной
Марии Фёдоровне, о старшем сыне, который оканчивал кадетский корпус
и так далее обо всей семье, которую я уже видела воочию.
Когда в двери вошёл высокий, темноволосый мужчина, в гражданском
платье в отличие от многих других присутствующих кавалеров, я сразу
поняла, что это тот самый Сергей. Догадаться было несложно, видя,
как скривилось лицо генеральши, будто на красивый, начищенный до
блеска паркет ступил конюх, который полдня расчищал конюшни. Я
быстро склонилась к Марии Артемьевне, которая давно заскучала.
– Простите, мадемуазель, а кто тот гость? – Тихо
поинтересовалась я, под бесконечное жужжание матроны. Фрейлина
посмотрела на меня огромными от удивления глазами.