Но плохо было то, что наши войска так и не применили ни мои
минометы, ни мою моточайку, ни второй воздушный шар. Лишь одни
гранаты, что случайно захватил с собой какой-то радетельный
капитан, были опробованы в деле. Три ящика оказались раскиданы за
какие-то полчаса боя и они принесли какой-то эффект, но за малостью
их использования понять какой именно эффект они принесли было
затруднительно. Положили с пару десятков японцев, прижали их на
короткое время к земле, да и только. И потому командование
крепостью даже не обратило на них внимания.
Ну а следом за сдачей Цзинь Чжоу нашим пришлось оставить и
Талиенвань и Дальний. Все произошло слишком быстро. Народ, прознав
о проигранной битве, сложил в уме два и два, и дал из обоих городов
деру. И снова в Артуре стало не протолкнуться – вокруг повозки,
лошади, люди, нехитрый скарб. Везде крик, гам, бабий рев, детский
плач и злой мужской матер. Потрепанные войска частью снова зашли в
город зализывать раны, да пополняться, а частью, из тех, кто
остался цел, засели на подготовленных позициях. Защищать ни Дальний
ни Талиенвань никто не собирался. Пятый полк, сильно потрепанный в
боях занял Угловые горы. Там ощущался сильный недокомплект в личном
составе, более тысячи человек оказались или убиты, или пропавшими
без вести. Но сам полк стяжал в рядах артурцев славу и многие
добровольцы, что решили встать под ружье, высказали желание служить
именно в этом героическом отряде.
Потом пришли слухи, что прежде японца в эти города зашли
хунхузы. Зашли с целью пограбить. Сколько они успели унести, никто
не знает, говорят, что не очень много. Японцы, зашедшие следом,
установили свои жесткие порядки и на корню пресекли все попытки
мародерства. Тех, кого смогли поймать с чужим добром, тут же и
расстреляли. А затем, чтобы оберегать чужое имущество, они
поставили почти на каждом перекрестке патрули и грабежи исчезли.
Как исчезли и китайцы.
Чуть позже Стессель издал приказ, требовавший немедленного
формирования двенадцати дружин в которые должны были войти все
свободные мужчины Артура. Недостатков в добровольцах не было, и в
дружины вошли многие из тех, кто был не годен к службе по состоянию
здоровья, но имел большое желание послужить на благо Родине. Пришли
и ко мне, заявились в жаркий полдень на склад и потребовали
разговора. Я вышел к воротам, увидел Зверева, что сопровождал
усатого офицера при паре солдат и поприветствовал его.