Жидков Рихард Львович проживал в так называемом частном секторе
неподалёку от пятой городской больницы. По адресу: улица Александра
Ульянова, дом тридцать восемь. Я запомнил этот адрес, потому что
родители Людмилы Сергеевны Гомоновой (в девичестве Пимочкиной)
проживали на той же улице, но в доме под номером тридцать два.
Пусть их двор и не соседствовал с двором Жидкова, но всё же
находился от тридцать восьмого дома недалеко – Пимочкины наверняка
нередко видели жившего на краю улицы одноногого мужчину. Людмила
Сергеевна помнила его. Вот только он всегда казался ей безобидным и
жалким – не опасным.
Рихард Сергеевич скончался в пятой городской больнице на
семьдесят втором году жизни – в августе тысяча девятьсот
восемьдесят девятого года. А уже в девяносто первом стал не только
городской знаменитостью – его имя благодаря журналистам узнала вся
страна. Узнала и почти тут же позабыла: имена подобных Рихарду
Жидкову злодеев мелькали в прессе часто – ежедневно появлялись всё
новые, будто грибы после дождя. Имя Рихарда Жидкова получило
недобрую славу благодаря тому, что его опустевший дом обрёл новых
жильцов. И те решили высадить под окнами дома то ли картошку, то ли
цветы – вскопали там землю…
Весть о найденном в огороде умершего пенсионера «кладе»
прогремела на весь город. Несколько недель у дома по адресу улица
Александра Ульянова, дом тридцать восемь дежурила милиция. А в
огороде покойного Жидкова махали лопатами милицейские эксперты. Они
не готовили место под картошку – доставали из земли всё новые
человеческие останки: в основном, части скелетов. По информации
зареченских журналистов, милиционеры нашли на придомовой
территории, где раньше обитал «безобидный» пенсионер, фрагменты тел
двадцати трёх человек: мужчин, женщин… обнаружили и детские
кости.
Первоначально милиционеры предположили, что наткнулись на
захоронение времён Великой Отечественной войны – фашисты оставили
свой след в Зареченске. Но скоро выяснили, что ошиблись: найденные
во дворе Жидкова кости пролежали в земле разное время. По словам
журналистов, разброс составлял десятилетия. Возраст самого старого
захоронения примерно соответствовал середине сороковых годов. Все
остальные фрагменты скелетов оказались в земле позже. А были в этой
братской могиле и свежие останки, пролежавшие под окнами тридцать
восьмого дома и десять, и пять, и меньше трёх лет.