Понял, что лекции всё же не будет, когда вслед за старостой
подошёл к аудитории. Не к огромному лекционному залу – к обычному
учебному классу, рассчитанному на присутствии в нём максимум двух
групп первокурсников. В аудитории стоял гул голосов. Студенты
разбились на группы (их составы сложились ещё в колхозе), общались,
смеялись, жестикулировали. Хвастались друг перед другом вещами,
показывали фотографии, шуршали страницами книг, двое парней
изображали фехтовальщиков – размахивали свёрнутыми в трубки
газетами. Первокурсники не показались мне взрослыми людьми – в
прошлой жизни я бы принял их за старших школьников.
Первым делом мой взгляд отыскал в толпе светлую косу Альбины
Нежиной. Королева обнаружилась в центре аудитории, в окружении
квартета ухажёров. Стояла вполоборота к двери, наверняка заметила
наше появление – но не повела и бровью. Я с удовольствием
пробежался глазами по её ладной фигуре – собрал материал для ночных
фантазий. Снова убедился в том, что из всех сокурсниц лишь в
Неженой не видел ребёнка. Всех остальных одногруппниц пусть и не
считал дурнушками (некоторые имели вполне зрелые женские формы), но
не в состоянии был разглядеть в них женщин – не детей.
- Паша! Мы здесь!
Заметил в дальнем углу комнаты Олю Фролович – та махала
рукой.
Лицо Пашки Могильного озарилось улыбкой. Без долгих раздумий
парень ринулся в аудиторию – подобно ледоколу, раздвигал плечами
студентов. Славка Аверин бросил на преподавательский стол журнал
учёта посещаемости и двинулся за приятелем. А вот я за ними не
последовал. Потому что увидел рядом с Ольгой нашего комсорга. С
Пимочкиной я так и не поговорил по душам. После колхоза с ней пока
не встречался. И пока не желал её видеть: накопившаяся от общения с
ней усталость ещё не развеялась. Решительно направился к первым от
доски рядам – занял место за партой рядом с учительским столом.
Раз уж я решил стать отличником, то место в первых рядах – для
меня. Помнил, что именно на них обычно сидели зубрилы и ботаники. В
прошлой жизни я с этой разновидностью студентов не имел ничего
общего. Но сейчас без раздумий примостился напротив вождя мирового
пролетариата, что лукаво посматривал на студентов с портрета на
стене. Повинуясь проснувшейся старой привычке, осмотрел столешницу
на предмет неприятных сюрпризов – чернильных пятен, жевательных
резинок и острых заноз. Решение проблемы с одеждой я пока не
придумал, поэтому соблюдал осторожность.