- А я не просто советский человек.
Прижал ладонь к приколотому на груди значку.
- Я комсомолец. И не привык идти против своей совести.
«О, как завернул!»
- Вы все читали «Как закалялась сталь», - сказал я. – О том, как
именно обязан поступать настоящий комсомолец. Читали?
- Эээ… ну читали, - за всю компанию ответил Славка.
- При чём здесь…
- Вы можете представить, - сказал я, не позволив Фролович
договорить, - чтобы Павка Корчагин занимался лизоблюдством? Чтобы
он ради мелких корыстных причин отказался отстаивать правду? Чтобы
он сейчас рванул вылизывать зад Феликсу?
- Не путай…
- Не путаю!
Я спрыгнул с подоконника, горделиво распрямил спину – ну точно,
как Ленин на тех настенных мозаиках в институте.
- Правду я ни с чем не спутаю!
Правое плечо вперёд, подбородок приподнят – классическая поза
борца с мировым злом.
Теперь главное – не улыбаться.
«Предвыборная кампания в Законодательное собрание Вологодской
области не прошла даром, - промелькнула в голове мысль, - толкать с
честным лицом пафосные речи я тогда научился».
- Поступал, и продолжу поступать, как настоящий комсомолец! –
заявил я. – Буду отстаивать правду любыми законными и доступными
мне способами! Как того требуют от нас Коммунистическая партия и
правительство. Никого и ничего не испугаюсь! Ни сейчас, ни в
будущем. И не поддамся ни на какие провокации! Чего бы мне это в
конечном итоге ни стоило.
Украдкой перевёл дыхание.
«Ну, прямо как с трибуны вещал, - подумал я. – Не улыбаться!
Лицо должно оставаться серьёзным».
Посмотрел на лица одногруппников. Заметил, как озадаченно
переглянулись Пашка Могильный и Слава Аверин. Парни словно
спрашивали друг у друга: прикалывался я или говорил серьёзно –
причём, но мой взгляд, больше склонялись к первому варианту – с
шуткой. Прочёл сочувствие на лице Оли Фролович – девушка смотрела
на меня, точно на тяжелобольного. Не понял, услышала ли мою
короткую речь Надя Боброва: та на меня по-прежнему не обращала
внимания.
Понял, что сотворил глупость, лишь когда увидел восторженный
блеск в широко открытых глазах комсорга – Светланы Пимочкиной.
Давно я не замечал в женских взглядах подобное безоговорочное
обожание. Почувствовал себя не комсомольцем. И не простым студентом
горного института. А предводителем секты религиозных фанатиков,
объектом восхищения, полубогом. Уверен: после моих пламенных слов,
Света проголосовала бы за мою кандидатуру на любых выборах.