И, судя по звукам, что я ловил, частично приходя в себя,
"тарарам" у меня получался, а вот с блинами было напряжно.
Несколько раз то ли мне казалось, то ли и вправду, но замечал
языки пламени, то синеватые, словно спиртовые, то почти прозрачные,
как от подсолнечного масла высокой очистки, горящего на без единого
дымного облачка.
Что, скажете, что так не бывает?!
Бывает.
Я - точно знаю.
Я на такой огонек сел в возрасте 5-ти лет, обжегши зад и
испортив шорты...
Потом возник голос, требующий моего усилия, чтобы ускорить
поправку, но...
Знаем, проходили.
И результат такого "ускорения" - тоже знаком.
Так что на голоса у себя в голове я технично забил, мимоходом
пригрозив, что если они снова возникнут, то я им устрою "Кузькину
мать"!
Голоса возвращались, умоляли, кричали, командовали, уговаривали,
стыдили, требовали, но...
Я их снова и снова посылал.
Увы, резервы восстановления моего организма и так показывали
чернильно-черное донышко, а тут...
В голове, вдруг, сами по себе, возникли воспоминания беседы, на
которой меня грозились "связать", но...
Я хихикнул, вспоминая, как одна девушка отчаянно ругалась, что
мол де при попытке вытащить меня в астрал, столкнулась с тем, что я
превратился в мертвое бревно, лег и не отсвечивал, прикинувшись
хладным трупом.
Не могу сказать, что я понял, что она имела в виду, но...
Ее слова почему-то мне импонировали - не фиш меня таскать куда
бы то ни было, да еще и без моего согласия!
Потом стало холодно и я пытался отогреть озябшие ноги.
А не хорошие окружающие меня серые и черные пятна гомонили о
том, что лечение, несомненно, дает результат!
Правда, не тот, что ожидался, не с такой скоростью и не в тех
точках!
Потом, скачкам, мир превратился в чистый горизонт, по которому,
от меня в даль, уходила, чуть пританцовывая, а может и прихрамывая,
красивая девичья фигура, изящная и давным-давно желанная.
Стоило мне попрощаться с ней, как мир завертелся и я, открыв
глаза, разглядел Марушку, прикорнувшую в кресле, напротив моей
больничной койки.
Судя по темным окнам, вокруг была глубокая ночь, а судя по
забойному храпу, несущемуся откуда-то справа, Марушку все-таки
охраняли от меня.
Проморгавшись, начал осторожно вертеть головой, стараясь не
разбудить женщину.
Почему то для моего едва-едва вернувшегося к жизни мозга
показалось исключительно важным не разбудить кошко-женщину, словно
от этого зависело все мое будущее.