Слева сопела Марушка.
В ногах - пусто, девственно чистое пространство, намекающее, что
из здоровенной палаты общего типа меня перевели в нечто более
изолированное и компактное.
Справа, укрывшись белой простыней, спало нечто, чей храп
приводил в жизненный экстаз... Особенно в паузах!
" О! Мой милый дневник! Я уже четвертые сутки "гарантированный
студент магошараги" и вот что имею сказать по этому поводу...
Большего говнища, чем эта ваша магия я просто не встречал!"... - С
выражением читал преподаватель группы смешанных магических
искусств, посверкивая глазами по сторонам, на предмет выявления
автора "сего пасквиля".
Вот, блин, чернул меня дерт не вовремя вспомнить "Записки кота
Плинтуса" и иже с ними, и выплеснуть накопившуюся за неделю
обучения негативщину на желтоватые листы писчей бумаги.
Я то что - написал, да и бросил на подоконнике, точнее, конечно
же просто-напросто забыл, торопясь на очередной курс, что вел
Амбруасс Садиль Морской, отчаянный матерщинник, бывший пират и, по
совместительству, очень сильный и опытный, маг воды.
Весь из себя пафосный, с вереницей сережек в "обеих ухах" и
хриплым голосом, он просто притягивал дурочек всех возрастов своей
неподъемной и неуемной энергетикой.
Учитывая, что в моей группе было ровно тринадцать студней,
включая и меня, а из них женского пола - девять, почти десять
(Сантан ПриЗзери оказался гермафродитом), то все его лекции
выглядели одинаковым, павлиньим хвостом, после которого приходилось
ползти в библиотеку и разбираться с теми каракулями и формами, что
оставались записанными на огромной, черной доске.
За первую неделю я ни разу не увидел препода "земли", зато
"водник", "огневик" и "воздушник" просто разрывали нашу группу на
мелкие клочки, демонстрируя свои уникальные методы обучения.
К сожалению, методы эти не всегда были... Легко понятными.
Вот я и сорвался в одну из ночей и, вместо штудирования
конспекта разразился "Дневниками шаражного студиозуса".
Термин "ШАРАГА" так полюбился студентам первых восьми лет
обучения, что стал общеупотребительным, что, в свою очередь,
оскорбляло слух всех преподлей, без исключения.
За три дня мой, забытый на подоконнике опус, чудесным образом
"размножился" на огромное количество копий и теперь автора искали
уже целенаправленно и отнюдь не для того, чтобы похвалить.