Камень в перстне вспыхнул так ярко, что осветил на мгновение всю
комнату, и это было последним, что я увидел, падая на пушистый
ковер вместе с трупом убившей меня эльфийки. Последнее, что я
чувствовал, это досада. Досада на то, как же глупо и нелепо
оборвалась жизнь в этом мире жизнь того, кого миллионы существ
называли Повелителем и Владыкой, завоевателем мира под названием
Анконда, в то время как другая половина существ, населяющих этот
мир, иначе как Темный Лорд и Воплощение зла, меня никогда не
называла.
Глаза закрылись, отразив напоследок всполох пламени, вспыхнувший
в рубине одного из перстней, который после этого потух, треснув
посредине. По комнате прошелся сильный порыв ветра, залетевший в
окно и затушивший все свечи. Комната погрузилась во мрак, и эта
темнота скрыла лежащие на полу тела, не подающие признаков
жизни.
***
Сознание вернулось рывком, вместе с головной болью. Я
почувствовал, что лежу, и попытался перевернуться, но тут же
свалился со своей довольно узкой лежанки на пол. Ладно, я вовсе не
святой жрец из храма богини-девственницы, и бывало так напивался,
что меня лежа покачивало, и с кровати тоже падал и не раз. Да и
ночевать порой приходилось в условиях, далеких от королевских,
особенно, во время похода. Вот только, где я успел так нажраться, и
куда меня в таком состоянии понесло, ведь очнулся я абсолютно точно
не в своей спальне.
Я попытался встать на ноги, чтобы разобраться, где все-таки
нахожусь, и тут же с ужасом осознал, что не могу этого сделать.
Руки и ноги не хотели слушаться, словно меня парализовало! Я
почувствовал, как накатывает паника, грозясь затопить меня с
головой, и тут мне удалось поднять голову и посмотреть вверх.
Взгляд наткнулся на узкое окно, за стеклом которого прямо на меня
смотрела круглая и яркая луна.
Моя нижняя челюсть слегка отвисла, но я даже не пытался вернуть
ее на место. Куда-то в сторону отошел тот факт, что меня, кажется,
парализовало. Потому что, чтоб всем демонам тьмы внезапно стать
импотентами, луна на небе была одна! Она, мать ее, была на небе в
единственном экземпляре, она была одна!
И тут на меня бетонной плитой свалились воспоминания. И Милфа,
пожертвовавшая собой, чтобы добраться до меня, и жуткая боль,
терзающая, казалось самою душу, и то, что мне хватило сил запустить
спящее заклятье переноса души, чтобы не раствориться навечно в
Астрале, потому что я очень сомневаюсь, что эта сука позволила бы
мне рассчитывать на перерождение.