Не самый тот вид для завтрака, и маман, ошалело глядя на меня,
попыталась спросить:
— Рон, э-э-э, ты, э… э…
— Да задолбало всё, — тоном, не предполагающим дальнейших
расспросов, буркнул я.
— А-а-а, — растерянно протянула она и замолчала.
— Слушай, пап, — я скрестил пальца на удачу. — Ты подшивки газет
где хранишь?
— А? — Артур вынырнул из очередного номера «Еженедельного
пророка», глупо хлопая глазами. Но потом до него дошла суть
вопроса, и он, покосившись на Молли, чуть смущенно сказал: — Ну
там, в дальнем сарае, а что?
— Да вот, ищу спокойное место для тренировок, — я выразительно
покосился на близнецов. — А то ко мне в комнату заваливаются все
кому не лень, мешают. Или я сам кому мешаю, — тут я, не менее
выразительно, покосился на Перси.
Фред с Джорджем закашляли, и один из близнецов с виноватыми
нотками в голосе произнёс:
— Братишка, ты извини, если что, мы же не со зла…
Я махнул рукой:
— Всё, проехали. Забыли.
Задумчиво посмотрел на маман и добавил:
— Но спокойное, тихое место мне всё равно нужно. Хочу заклинания
потренировать, а дома постоянно кто-то шумит, — и специально для
неё добавил: — Вот Эванеско и Экскуро вчера опробовал.
И Молли из недоверчиво-настороженной резко стала
радостно-довольной. Во взгляде, брошенном на мужа, читалось:
«Видишь, как младшенький за ум взялся, не то, что ты».
И всё. Чуть наехал на братьев, матери засветил выученные
чистящие заклинания, а у неё на бытовухе, похоже, пунктик — и
готово. Моё нетипичное поведение уже вопросов не вызывает. Да и
возраст у меня, самый-самый гормональный всплеск начинается, так
чудить могу начать, что уборка комнаты и сидение за книжками им
манной небесной казаться должны. А вот смену характера как
обосновать у меня уже намётки появились. План ещё конкретно не
оформился, но привязка явно будет к финалу Чемпионата по квиддичу.
Особенно к нападению Пожирателей после него.
Спокойно доев за столом, после такого необычного начала
завтрака, на то, как я ем, уже не обращали внимания. Я, не
откладывая в долгий ящик, пошёл шерстить дальний сарай на предмет
нужной макулатуры.
Объёмом этот памятник народного зодчества, выполненный из
необработанной плахи, лохматого года постройки, был со средних
размеров гараж. Где-то три на пять метров, может чуть больше.
Располагался он с задней стороны дома, скромненько притулившись у
самой ограды, в тени хрен пойми какого дерева. Вот что-что, а в
деревьях я разбирался, как Волдеморт в женщинах, то есть никак.