Замирая от счастья, я разрываю и разворачиваю обёртку и впиваюсь
зубами в тёмно-коричневую, блестящую шоколадную скорлупу. Скорлупа
трескается, обнажая белоснежную молочную мякоть. Во рту становится
сладко и холодно.
— Кусай понемножку, — говорит мне тётя. — Горло заболит.
Но как можно откусывать понемножку, если так вкусно? Я
отворачиваюсь в сторону, чтобы тётя не видела, и кусаю побольше.
Язык, губы и нёбе немеют от холода. Сладкое счастье тает во рту, и
в моё горло медленно сбегает прохладная молочно-шоколадная
струйка.
Вместе с людьми мы переходим на другую сторону проспекта. Чтобы
сделать это, нужно обязательно дождаться зелёного сигнала светофора
— ведь по проспекту едут машины, автобусы и троллейбусы.
У нас в Волхове улицы можно переходить, где угодно — редкие
машины видны издалека. А здесь они катятся непрерывным потоком.
На другой стороне расположен дом Зингера с забавной башенкой на
углу крыши. В нём находится книжный магазин. Но туда нам сегодня не
надо. Сегодня мы просто гуляем.
Перед домом Зингера — канал. Он тоже облицован серым гранитом.
Ленинград — особенный город, с восторгом думаю я. Здесь даже реки —
не просто реки с водой и берегами. Все они безукоризненно прямые и
очень красивые в своём гранитном русле.
В конце канала я вижу странную огромную церковь с разноцветными
куполами. Кажется, будто канал упирается прямо в неё. Я не впервые
вижу эту церковь, но каждый раз забываю спросить, как она
называется. Впрочем, меня не слишком интересует её название.
Гораздо больше нравятся разноцветные купола, украшенные лепными
спиралями. Они делают церковь похожей на сказочный восточный дворец
из мультфильма.
Мы переходим канал, и через проспект открывается вид на
Казанский собор. Его я знаю. Внутрь меня не водили, но я гулял
между огромных толстых колонн, покрытых узкими вертикальными
желобками. Одну их колонн сломал ударом ноги артист Евстигнеев в
фильме о приключениях итальянцев в России. Я долго искал эту
колонну, но так и не нашёл. Наверное, её заменили.
Ещё десять минут, и через высоченную широкую арку Главного штаба
мы выходим на Дворцовую площадь. Широкая и блестящая, она кажется
мне морем, которое зачем-то вымостили булыжником. Посередине
площади, словно мачта затонувшего корабля торчит высокая колонна.
На колонне — фигура ангела, который держит высокий крест.