— Да как же можно! На пороге-то!
Барышня-матушка, не губите! Хоть в дом-то войдите, я вас в гостиную
провожу. Там креслице удобное. Чайку, может, отведаете? – Степан
только ужом не вился, пытаясь и Анну не обидеть, и как можно долее
оттянуть момент, когда всё ж таки придётся идти к хозяину,
докладывать о гостье.
— Спасибо, Степан, не стоит
утруждаться. Просто скажи барину, что у него визитёр.
— Да как же можно! Приличную барышню
да такими срамными словами обзывать! – всполошился Степан. – Вы как
хотите, а я просто скажу, что, мол, так и так, барышня Кречетова к
вам пожаловали, дожидаются…
Аннушка впервые переступала порог
дома Миловановых и нашла обстановку его несколько мрачной и
безликой. Коридор, которым её вёл Степан, был довольно узок и
сумрачен, хотя оказался гораздо длиннее, чем можно было
предположить, увидев дом снаружи. Нигде не было видно ни букетика
цветов в вазе, ни пейзажа или натюрморта на стенах. Стеновые панели
тёмного дерева уходили, казалось, в бесконечность, взгляду
буквально не за что было уцепиться. Только из глубины коридора к
ним навстречу двигались два размытых силуэта. Степан остановился и
распахнул дверь. Наваждение схлынуло, и Анна поняла, что коридор не
так уж и длинен, просто в конце его установлено огромное зеркало,
правда несколько помутневшее от времени.
— Проходите, матушка Анна Ивановна, —
повёл рукой Степан, приглашая девушку. – Устраивайтесь поудобнее, а
я мигом доложусь. Да как же можно не доложиться! Только я, вы уж не
обессудьте, по-своему доложусь. Без лизитёров этих…
Он обошёл комнату по кругу, зажигая
свечи, в дополнение к трём уже горевшим.
— Так я пойду? Или, может, чайку вам
всё-таки, барышня-матушка, принести?
— Ступай, мне всего здесь довольно, —
негромко, но твёрдо произнесла девушка.
— Придумают тоже лизитёров… —
донеслось до неё уже из-за двери.
Голова разламывалась. Отражение в
зеркале полностью соответствовало самочувствию. Опухшее лицо,
щетина на подбородке и красные глаза, недобро поблёскивающие сквозь
щёлочки набрякших век. Вчерашний день, а в особенности – вечер,
вспоминался с трудом. «Нужно меньше пить…» — мысль вяло проползла
на периферии сознания и безвозвратно пропала в тумане. Михаил свёл
брови, пытаясь вспомнить, сколько, по какому случаю и чего именно
он употребил вчера вечером, чтобы довести себя до такого
состояния.