Соседи об этой слабости Ивана
Петровича знали, за глаза потихоньку посмеивались, а наименее
чувствительные натуры после каких-либо казусов, с ним происшедших,
даже об заклад бились, будет Кречетов на этот раз стреляться или
посыпанием головы пеплом ограничится. Но в целом относились к нему
хорошо, даже любили. Потому как любить соседа, у которого есть
безобидные слабости, куда как легче, чем соседа идеального, никаких
слабостей не имеющего и всем своим существом твои недостатки
подчёркивающего.
Аннушка тоже о слабости отца знала, в
сценах с пистолетом участвовала не единожды и особого трепета, в
отличие от матери, по этому поводу не испытывала. Однако
соображение, что в этот раз папенька, похоже, действовал
экспромтом, так как не организовал как должно свидетелей, её
несколько тревожило. Аудитория, состоящая из одной маменьки,
конечно, очень отзывчивая и благодарная, но вот физически помешать
супругу сделать глупость или заставить его одуматься она не в
силах. К тому же с прошлого раза ещё и двух недель не прошло, а
каким бы чувствительным папенька ни был, даже для него стреляться
два раза в месяц — это чересчур. Кроме всего прочего, Аннушка никак
не могла припомнить ничего, что могло бы подтолкнуть отца к
очередной попытке лишить себя жизни.
Аннушка почти бежала, на ходу
перебирая воспоминания о событиях вчерашнего дня. Событий, впрочем,
было не так уж и много.
Выходной прошёл на удивление тихо и
даже скучновато. Обычно музыкальные вечера у Вяземских проходят
куда как веселее. Молодежь, конечно, развлекалась как могла.
Оленька, как обычно, собрала вокруг себя толпу обожателей, среди
которых числились и отставной генерал Турчилин, семидесяти лет
отроду и трижды вдовый, и Петенька Орлов, всего год как бривший усы
и видевший не более шестнадцати зим. Эта разношёрстная компания
вызывала улыбку у всех её видевших, за исключением Андрея
Дмитриевича, который юмора не оценил, а напротив, весь вечер был
печален и задумчив. Оленьку он на танец пригласил лишь единожды, а
всё остальное время простоял в противоположном углу, не отводя от
кокетки тоскующего взора, однако, судя по недавней сцене в саду,
все недоразумения у них уже разрешились к обоюдному
удовольствию.
Сам Иван Петрович вёл себя
осмотрительно, вином не злоупотреблял и первую половину вечера
беседовал с молодым Миловановым, а вторую коротал с ним же, но уже
за карточным столом.