— Хозяюшка очень добра, — улыбнулась я и поклонилась.
Ба кивнула в ответ, ещё раз поблагодарила за подарки и
растворилась в воздухе. Она не ушла, просто стала невидимой. Я всё
ещё чуяла её рядом с собой. Любой нормальный махарьят — или, в моём
случае, махарьятта, — мог чувствовать присутствие демонов.
То есть чуяли мы, конечно, просто махару — жизненную силу,
наполнявшую в равной степени и людей, и нелюдей, но люди не могли
становиться невидимыми, зато умели скрывать свою махару. Проще
говоря, если чуешь рядом с собой чужую махару, но никого не видишь
— значит, там точно демон.
Я постаралась запомнить уровень и тон махары горной ба, чтобы не
спутать её ни с какой другой тварью, а потом с лёгким сердцем
двинулась в путь. Тропа шла по самому гребню длинного хребта,
довольно условно поделённого на горы названиями вроде Первая
Зелёная, Вторая Жаркая, Третья Опасная и Четвёртая Усталая.
Впрочем, жители Чаата — города, в который я направлялась, —
наверняка нумеровали горы в обратном порядке.
Вид с них открывался исключительно живописный. Короткая травка
на вершинах при взгляде издали будто окутывала их пушистым ковром с
узором из розовых и золотых пятен — там, где в траве попадались
куртины цветов. Солнце, медленно вылезающее из-за холмистого
горизонта, окрашивало одну за другой грани склонов, вытаскивая их
из ночной мглы. Здесь, наверху, стояла тишина. Редкие крики птиц
или обезьян относил прочь лёгкий ветерок. Поистине, это место
напоминало сады хозяев неба, которых, впрочем, никто из живущих не
видал.
Горная ба следовала уговору. Вечером хозяюшка появилась рядом со
мной и указала дерево на склоне, подходящее, чтобы устроиться спать
в его ветвях. Мне было не привыкать плести себе гамак из веток.
Ночлег на дереве — самый безопасный из тех, что можно себе
позволить во время охоты, а я побывала на бесчисленных охотах.
На вторую ночь к моему дереву пришёл тигр. Кажется, он был не
очень голоден: поточил когти об ствол так, что тонкие веточки
затряслись, потом зевнул и завалился на спину. Горная ба проявилась
на соседней от меня ветке и закричала, как ночная птица. В темноте
она светилась голубоватым светом, почти как я сама, когда плела
заклинания. Похоже, тигр оторвал её от прихорашивания: в когтистой
лапе она держала коробочку румян, которые на её коже выглядели
сиреневыми. Тигр встрепенулся, завертел ушами.