— Пранья Кессарин?
Я крутанулась на месте и обнаружила стоящего посреди поляны
Арунотая. На нём, как и вчера, сияли белые с серебром одежды,
прекрасно оттеняя его тёмное лицо, почти не подсвеченное
узорами.
— А, — выдохнула я, соображая, что собиралась ему сказать. — Да.
Я тут засмотрелась... Глава клана. — Я наконец сообразила
поклониться. Он вежливо поклонился в ответ. — Я искала вас.
Понимаете, мой муж не оставил никаких распоряжений по поводу моего
приданного. Там почти пятьдесят сундуков. Моя служанка никак не
может затащить их на третий уровень древодома. Я хотела попросить
пару учеников помочь, но тут явился некто праат Чалерм и устроил
скандал, после чего отказался решать мою проблему как-либо ещё, а
также беспокоить пранура Вачиравита. Я просто не понимаю...
— Пранья, — Арунотай смущённо улыбнулся и выставил перед собой
ладонь в примирительном жесте. — Не беспокойтесь. Я понял вашу
сложность. Ради небес простите моего брата, у него сейчас тяжёлый
период... Наверняка он закрылся в комнате и никого не хочет видеть,
потому и не позаботился о ваших вещах. Я немедленно поговорю с
праатом Чалермом.
— То есть, — приподняла бровь я, — праат Чалерм всё-таки должен
решать этот вопрос?
— Он личный помощник Вачиравита, — пояснил Арунотай, уже входя
на аллею. Передвигался он неспешно, с достоинством, элегантно
заложив руку за спину. — Кому и заниматься вашим благоустройством,
как не ему.
Я поспешила за главой клана. Что ж, значит, я рассудила
правильно. Конечно, хорошо бы мои проблемы решал какой-нибудь более
приятный человек, но где наша не пропадала. Справлюсь как-нибудь с
Чалермом, тем более, если глава клана ему сейчас зарядит
головомойку.
Мы проскочили неприятные статуи-кусты так быстро, что я не
успела и заметить, и вот уже Арунотай поднимался в покои Чалерма. Я
украдкой приподняла юбку, чтобы не наступить на край и не оторвать
оборку. Понятия не имею, как Кессарин это носила, она ведь ниже
меня ростом!
— Праат Чалерм, — кивнул Арунотай, и тот встал из-за стола и
поклонился, так что Арунотай видел только его затылок, а я, всё ещё
карабкаясь по лестнице, сквозь ажурные стенки лестничного колодца
различила, как Чалерм закатил глаза. Знал, значит, зачем мы
пожаловали. — Что же вы не позаботились о пранье Кессарин? Она,
между прочим, теперь жена вашего начальника.