– Думал. И не раз, – сухо ответил я.
– Замечательно. И какие у тебя перспективы, как ты считаешь?
Я молчал. Картер давил на больные точки. Давил сильно, но я все
смогу стерпеть.
– Максимум, на что ты можешь рассчитывать – это третьесортное
наемничество. Сам знаешь, какие там риски и какой заработок. Ну,
возможно, еще пойдешь по криминалу, но там вероятность успешного
исхода еще меньше. Ты станешь разменной монетой, Хоксвелл.
Биомусором.
– Именно таковым меня и сделало ваше правительство. А вы
предлагаете вновь упасть к нему в ноги и вымаливать подачку. Не
будет этого. Я спокойно отсижу оставшиеся семь лет и пойду своей
дорогой. Ни с армией, ни с какими бы то ни было государственными
службами я связываться больше не намерен. Они не ценят простых
солдат, так почему же простые солдаты должны ценить их?
Начальник тюрьмы моргнул, наверное, впервые с начала разговора.
Потом он откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул, и во вздохе
этом отразилась вселенская печаль. Похоже, мое согласие на эту
сомнительную работу ему было жизненно необходимо выбить из меня.
Помолчав с четверть минуты, он заговорил снова, но теперь его голос
звучал тихо и почти безжизненно:
– Беннер будет участвовать в этом проекте. Он уже подписал
контракт.
– Бен? Ваш брат? – спросил я, искренне удивившись.
Джозеф Картер кивнул, став мрачнее грозовой тучи.
Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Теперь мне все
стало ясно.
– С этого и надо было начинать, господин Картер, – произнес я. –
Ваш брат, как всегда, полез в пекло, и вам теперь нужен кто-нибудь,
кто смог бы присмотреть за ним.
Начальник тюрьмы болезненно сморщился и снова тяжело
вздохнул.
– При всем уважении к нему… но я не нянька-андроид, чтобы
подтирать ему зад. Однажды я спас ему жизнь, потому что должен был.
Бен – славный парень, но ему не достает хватки. Неужели за то
время, что я пробыл на курорте, он так ничему и не научился? Он
ведь всего на четыре года младше меня, если я не ошибаюсь.
– Научился. И многому, – кивнул начальник тюрьмы, подался
вперед, положив локти на стол и уставившись в меня неморгающим
взглядом, в глубине которого прослеживалась немая мольба. – Но…
понимаешь, Хоксвелл, я за него беспокоюсь. Чуть больше чем через
месяц, как тебя отправили к нам, уже в самом конце войны, он
получил легкое ранение. Его перевели в тыл. Хотели вообще списать
со службы, но он отказался. Через несколько лет его повысили в
звании, а недавно он получил старшего лейтенанта. Сидел бы себе и
дальше, но нет, зуд в заднице не дает ему покоя. Сожалеет, что не
успел, как он любит выражаться «внести свой вклад в победу». А
когда правительство инициировало этот проект, он сразу же загорелся
желанием поучаствовать.