– Будут проблемы – потерпишь. Ты ведь привык терпеть, – сказал я
негромко.
Из других камер тоже стали выходить заключенные и вставать в
одну шеренгу рядом друг с другом. Рожи у всех недовольные,
заспанные. Взгляд пустой, смиренный.
Появился надзиратель. Не Ллойд, а другой. Его сменщик. Высокий,
худощавый и широкоплечий. Не в пример Носорогу. За глаза
заключенные звали его Падре, а по-настоящему его имя звучало как
Мафусаил-Калеб. Во всяком случае, именно так он заставлял нас к
нему обращаться.
– Ну что, арестанты, вот и настало новое утро. Ваш срок стал еще
на один день короче, а ваши заблудшие души – еще немного чище. Мои
поздравления, – прозвучал его ровный глубокий голос.
На первый взгляд можно было подумать, что Падре, в отличие от
Носорога, куда более справедлив, но это ощущение на поверку
оказывалось обманчивым. Под личиной праведника скрывался лютый
маньяк, наказывающий заключенных за любой мало-мальски пустяковый
проступок ударом шокера в пах и приговаривающий при этом, что на
все это есть воля божья. Меня он по понятным причинам не трогал, но
как только я отпускал в его адрес какие-нибудь шуточки, он натужно
сопел и приговаривал, что придет время, и судья небесный покарает
меня за мой грязный язык.
После прочтения недолгих нотаций Падре начал нас пересчитывать,
медленно прохаживаясь вдоль шеренги и сверяясь со списком в
голопланшете. Три бдительных дрона следили за его действиями, не
отрывая от нас своих бездушных взоров. Раньше я постоянно задавался
вопросом, почему бы тюрьму полностью не автоматизировать, отдав на
откуп дронам и андроидам, но потом мне стало на это наплевать. К
тому же отсыпать колкие шуточки всегда приятнее живым людям, нежели
бездушным железкам.
После переклички нас погнали в столовую на завтрак. Мы двинулись
шеренгой, как обученное стадо волов.
– Заключенный одиннадцать-сто четырнадцать, – обратился ко мне
надзиратель, выставив перед моим лицом шокер-дубинку. – Выйти из
шеренги. Подойти ко мне.
– Что случилось, ваше преосвященство? Свои грехи замололи,
теперь решили взяться за мои? – спросил я. Неподалеку кто-то
сдавленно хохотнул.
На лице Мафусаила-Калеба не дрогнул ни один мускул. Он смерил
меня оценивающе-придирчивым взглядом и покачал головой. Выждал
несколько секунд и произнес:
– Все никак не можешь усмирить своих демонов, арестант?