– И причина всего этого во мне? –
растерянно пролепетал Темьян.
– Да, дорогой. Но твои способности
имеют и одну неприятную для окружающих сторону…
– ???
– Кровь, сынок. Кровь окружающих тебя
людей и урмаков приобретает определенные качества, которые можно
использовать в…скажем так, некоем магическом обряде. Поэтому
сегодня в живых не останется никого из тех, с кем ты жил, общался,
дружил. Уже к вечеру они все будут мертвы.
– Нет! Я пойду туда – драться вместе
со всеми!
– Ты останешься, и будешь делать то,
что я говорю.
Темьян чуть не заплакал. Отец! Брат!
Ариса!!!
Он в отчаянии взглянул на мать:
– Но зачем же вы с отцом пришли сюда
и подвергли стольких людей и урмаков опасности?
– Перед тем как поселиться здесь, мы
честно рассказали свою историю жителям. Они знали, что может
произойти.
– И они позволили вам остаться?!
– Как видишь. – Мать оглянулась.
Огонь жадно лизал стены, в некоторых местах они уже прогорели
насквозь. – Все, Темьян. На разговоры больше нет времени. Остальное
ты узнаешь сам.
Она взяла флягу и плеснула остро
пахнущую жидкость в сложенную горстью ладонь:
– Пей. Пора начинать «Посвящение
Зверю».
Повинуясь ее взгляду, Темьян упал на
колени и стал лакать горькую, пряную настойку. К горлу подкатила
тошнота, в животе начались рези. Он скривился от боли и
вопросительно посмотрел на мать:
– Разве должно быть так…
неприятно?
По рассказам уже прошедших обряд
старших друзей Темьян знал подробности посвящения. Все в один голос
утверждали, что от настойки караспиллы ощущаешь легкость во всем
теле, эйфорию и приток силы, а вовсе не тошноту и рези.
– Тебе больно? – нахмурилась мать. –
Значит, твой организм еще не готов. Это плохо. А я надеялась, что…
– Она задумалась, а потом решительно тряхнула головой: – У нас нет
выбора. Придется продолжать. Ты выдержишь, Темьян, я знаю.
Она провела ногтем по своему
запястью, словно острой бритвой, перерезая вену. Густым ручейком
быстро-быстро побежала темно-красная кровь.
– Я… не смогу этого сделать… –
онемевшими губами прошептал Темьян, как только понял, что именно
ему предстоит.
– Ты должен, – отрезала мать. – Пей!
Другой Добычи у нас нет. Я – твоя Добыча.
– А… он?
Темьян указал на остывающий труп
кабаёши. Мать в ответ покачала головой:
– Нет, сынок. Кровь охотника на
оборотней не годится урмаку. Давай, Темьян, начинай.