Нужно ли говорить, что за целый долгий день собравшиеся в
Мраморном дворце члены императорской семьи так к единому, всех
устраивающему, мнению и не пришли. Нет, с кандидатурой собственно
Регента у Великих князей разногласий не возникало. Еще бы, едрешкин
корень! Вот это был бы скандал, каких еще не видывала седая Европа!
Без каких-либо на то оснований, отменить повеление Императора - это
я вам скажу - non comme il faut. И даже mauvais ton.
В общем, самою Судьбой суждено было второму сыну Александра
править Отечеством. А вот с составом регентского совета у Семьи
вышел затык. Они, я имею в виду детей и братьев царя Освободителя,
и слова-то такого не знают - "затык", а он таки у них образовался.
Потому как у Константина Николаевича был реальный шанс полтора
десятилетия проводить давно лелеемые ультра либеральные
преобразования в стране, и он намерен был такого права
добиваться изо всех сил.
Николай Николаевич четкого плана не имел, но и Константина
поддерживать не хотел. Реформы в армии, проводимые Милютиным, были,
мягко говоря, не по душе младшему из сыновей Николая Первого. И он
прекрасно себе представлял, что еще могут сотворить с войсками в
случае, если у кормила власти встанут люди Константина.
Алексея Александровича в столице не было. Двадцатипятилетний
Великий князь уже третий год как строил самый северный из
российских портов - Романовск. И, судя по письмам Николаю, которые
тот иногда зачитывал в моем присутствии, был там вполне
счастлив.
По мне, так лучше было бы город-порт назвать Мурманском, как он
и значился на привычных картах полторы сотни лет вперед. Но с
другой стороны - а не все ли равно? Главное-то - город уже
мог принимать для бункерования идущие полярными морями в Сибирь
корабли. А спустя еще годика два или три, глядишь, и большие
военные суда примет.
Князю Сергею только в этом мае случится восемнадцать. Так что на
посиделки в доме Константина его даже не пригласили.
Если кто и стал бы поддерживать права Марии Федоровны, так это
Владимир Александрович. Но сначала, до явления в этом высоком
собрании князя Мещерского, главноуправляющий СИБ считал неэтичным
свое участие в принятии столь важного для страны решения, а после и
вовсе предложил обсуждения перенести на другой день. До выяснения
всех обстоятельств дела, так сказать.