- Слава Богу, не все, - с готовностью согласился я. – Но вам ли
не знать, сколь болезненно принимает Лондон любое, действительное
или мнимое, покушение на безопасный путь к жемчужине Британской
кроны. И с этой точки зрения, попытка России заполучить контроль,
или даже просто – право свободного прохождения проливов будет
воспринята правительством Дизраэли, как угроза.
- Нужно так понимать, вы имеете в виду, этот французский канал в
Египте?
- Именно так, Владимир Александрович. Именно так. Больше того. Я
полагаю, что англичане сделают все возможное, чтоб получить этот
канал в свое распоряжение, - как бы плохо не знал я историю, в том
что англичане таки заполучат Суэцкий канал, был уверен на все сто.
- Казна египетского хедива столь же пуста, как пусты сундуки
турецкого султана. И стоит британцам назначить действительно
высокую цену, как вся ныне принадлежащая Каиру доля в Суэцком
прожекте немедленно сменит владельца.
- Пожалуй вы правы… Я поручу нашему... гм... поручу уточнить эти
предположения. Но уверен – вы правы. Как бы ни было печально это
сознавать… Но это хорошо, что вы, Герман Густавович, заговорили о
казне. Надеюсь, наши запасы выдержат небольшую войну?
- Без малого месяц назад, Владимир Александрович, когда мне
последний раз доставляли сведения от Рейтерна…
- Я так понимаю, это вы намекнуть желаете, что, дескать, от дел
вас отставили, и покровители предали. Только полноте вам
обижаться-то, граф, - дернул бровью князь. – Вам ли не знать,
каково оно бывает у нас. Ныне мнимые друзья за вашей спиной с
недругами сговорились, а завтра может статься, что враги куда как
симпатичнее союзников. Теперь вот Бисмарк что-то в Европе затевает,
и о князе Горчакове вспомнили. А сколько? Года уже три как? С
Версальской коронации, верно. Болтали, будто бы звезда нашего
канцлера закатилась, и пора бы уже старику на покой…
Тут третий сын покойного императора Александра улыбнулся. Тонкой
такой улыбочкой. Коварной. Той самой, с которой начинаются все его
знаменитые интриги и тайные операции.
- Так и с вами, Герман Густавович. Доносят, что в обществе
теперь и не говорят более о прежде всесильном графе Воробье.
Полагают, что раз уж сама императрица изволила своему верному
рыцарю отставку дать, так Александру немец и сибирский выскочка и
подавно не нужен. Только, думается мне, рано они вас, ваше
высокопревосходительство, в опалу отправили. Потому как теперь и,
быть может, без меры оптимистичный Саша явственно видит, что
править и управлять – суть разное. И что в Отчизне нашей желающих
первого чрезмерно, а способных на второе – ничтожно мало…