Сам отросток, чьи плотные кольца обвивали тело Альбера,
постоянно вибрировал. При этом само ускорение Альбер практически не
ощутил, хотя корабль двигался на каких-то немыслимых скоростях.
Казалось, что древесина впитывала в себя кинетическую энергию и
снимала с Альбера все перегрузки.
Корабль вошел в плотные слои атмосферы без каких-то осязаемых
затруднений, как если бы сила трения не оказывала на него никакого
влияния. Они обогнули огромную гору. С ближайшего рассмотрения
стало ясно, что зеленый цвет ей придавали колоссальных размеров
листья, прикрывавшие светло-коричневый ствол. Их громадные
шестиугольники наслаивались друг на друга и создавали сплошной
покров. Увидеть, что скрывалось под листьями, можно было лишь под
прямым углом. Гора в сущности своей была огромным деревом, чья
верхушка уходила вверх на высоту в 30 километров, и чей ствол был
настолько широким, что занял собой половину южного полушария
планеты. При этом его корни распространились по всей планете и во
многих местах выступали над поверхностью, образуя многокилометровые
фиолетовые сети. То, что Альбер принял за моря и океаны, оказалось
не чем иным, как плотной сетью корней.
Под управлением Фонокса корабль двигался плавно и грациозно
подобно пчеле, залетевшей в цветочный сад. Он мягко и нежно огибал
все корни на своем пути. Казалось, что он наизусть знал их
местоположение. Такими выверенными и легкими были его движения в
пространстве между ними. Наконец, корабль опустился на твердую
землю и корень, удерживавший Альбер, быстро спрятался под полом.
Это произошло так быстро, что на секунду Альбер словно завис в
воздухе, после чего мягко приземлился на обе ноги. Фонокс, тем
временем, отсоединился от элементов управления корабля и поманил
Альбера за собой.
Через открывшийся в полу люк они выбрались на поверхность.
Скафандр Альбера быстро провел анализ атмосферы планеты и
заблокировал возможность деактивации. Как будто очень хотелось.
Углекислая атмосфера для людей была непригодной. В то же время
сила притяжения всего на двадцать процентов превышала ту, что была
на его родной планете Атропос. Первые переселенцы назвали ее в
честь корабля, на котором они преодолели 11 световых лет, что
отделяли ее от солнечной системы.
Повсюду, куда ни посмотри, были одни только корни, корни и еще
раз корни. Точно фиолетовые змеи в своем гнезде они переплетались
друг с другом, образуя многомерные сплетения, которые невозможно
было распутать. В то же время светло-серая земля под ногами
казалось рыхлой и как будто пересохшей. У Альбера сложилось
впечатление, точно из почвы извлекли всю влагу и микроэлементы,
настолько бесцветной она была. Хотел бы он взять образец для
анализа. Но что-то подсказывало ему и без него, что в почве не
осталось ни капли жизни, ни единого микроорганизма или простейшей
бактерии.