— Собирают магию. — С готовностью пояснил мальчик. — Каждая
ведьма получает две фляги, заслуженные, три.
— А зачем они им?
— Ну как же, добавлять капельку в котёл с зельем. Без этого то
варево просто мерзкий суп. Капля магии позволяет раскрыться всем
свойствам!
— Но ведь у ведьм есть своя магия! Зачем им вот это?
— Удобство. Одно дело сварить зелье за час, а другое за
день.
— Вот как... хм... а кто собирает? Кто они?
— Это матриархи, самые умелые и старые чаровницы. Матушки
говорили, что они были стары ещё когда Рим был молод!
— Ох... но это же было... — Руфина начала поочерёдно зажимать
пальчики, посмотрела в глаза Ивашу и выпалила, — очень давно!
— Вот-вот! Наверное, только они и знают, как этот ритуал
правильно провести.
— А я что, столько же смогу прожить?
— Наверняка! Ты же ведьма!
— А ты?
— Нет, я не смогу.
— Тогда и я не хочу!
Руфина ещё сильнее прижалась к мальчику и зарылась лицом в
грудь. Иваш обнял и с улыбкой погладил по волосам. В темноте за их
спинами вспыхнули жёлтые глаза. Асмодей бесшумно выбрался из куста,
с прищуром оглядел детей, криво улыбнулся и, решив не мешать, пошёл
в сторону. Наверняка кто-то из ведьм оставила что-то вкусное без
присмотра. Заскочил на ближайший прилавок, оглянулся снова и
задержал взгляд на Руфине. Когда в глубине бессчётных веков уже
видел такую ауру, по крайней мере, похожую. Асмодей застыл с
поднятой лапой, пытаясь вспомнить, что же было связано с этим
воспоминанием, но жажда поживы и шкодства пересилила. Тем более,
нос уловил тонкий аромат печёной курицы в соусе.
***
Обряд закончился и ведьмы начали расходиться, часть осталась на
ночёвку, переделав лавки в крошечные шалаши. Иваш устроился на
подстилке из нераспроданных трав и сухих листьев. Руфина хотела
лечь к нему, но увидела прижавшегося к мальчику кота. Асмодей
дрыхнет вывернувшись пузом кверху и раскинув лапы. В полумраке
морда и усы влажно блестят от жира. Даже через сон котяра
облизывается, а живот раздуло, будто он сожрал целого кабана.
Решив не рисковать, Руфина отступила к тётушкам, и те приняли
её, зажав между собой.
Волшебный туман растекается меж лавок по склону, впитывается в
землю. Иваш лежит неподвижно, лишь глаза под веками дёргаются с
бешеной скоростью. Чёрная секира, лежащая под правой рукой
загадочно блестит и поглощает туман тонкими струями...