— Как много... — Пробормотала Маришка, следя за завихрениями и
окуная тряпицу в ароматный настой. — Ты видела подобное?
— Нет, — пробормотала Аксинья и натянуто улыбнулась, — даже у
меня столько не было, ах... как давно это было.
— Да, с таким количеством ей только во главу ковена. Подумать
только, такой чудовищный талант!
Аксинья торопливо отвернулась к полке с зельями, начала сгребать
в передник, чтобы сырая магия не повредила. Вспомнились слова
пророчицы, действительно, с таким даром легко стать причиной
множества смертей. Особенно когда девочка войдёт в возраст
становления женщиной, с мощными перепадами настроения! Вспышка
гнева и половины города просто нет!
Последняя склянка задрожала и поднялась над полкой, будто
ускользая от протянутой руки. Ведьма торопливо ухватила за
горлышко, выбежала в соседнюю комнату, перепрыгнув магический
барьер, начертанный у входа.
— Похоже, нам придётся сильно постараться! — Крикнула Маришка в
спину.
Дворцовые коридоры широки и богаты, под пыльными сапогами
проминается атласный ковёр, красный, как рубин. Бюсты римских
сановников мрачно взирают на Краса, а слуги торопливо кланяются.
Сопровождение в лице герцогской стражи держится позади, не рискуя
прогневать полководца и дуэлянта. Слав мрачен и одним видом вбивает
слабонервных и осведомлённых в дрожь.
Двери главного зала распахнулись перед ним бесшумно, Крас
выждал, пока слуги до конца отведут створки и перешагнул через
порог. Зал огромен, стены обшиты деревянными панелями, на которых
висят мечи, щиты и разорванные знамёна. Дневной свет пронзает окна
и играет бликами на отполированном полу. На восточной стене
красуется портрет седого мужчину во весь рост. Богатый и строгий
наряд, пояс перехвачен поясом изумрудного шёлка, а в руке сжимает
дивный клинок дамасской стали.
Собравшиеся в зале чиновники разом обернулись на вошедшего,
вздрогнули и низко поклонившись разошлись в стороны, образуя
широкий коридор к трону. Мужчина, сидящий на нём поднялся и развёл
руки, будто пытаясь обнять. Высокий, смуглый, с острыми чертами
лица и гривой иссиня-чёрных волос. Он широко улыбнулся, и зубы
сверкнули, как белоснежная молния.
— Крас! Ха, я рад тебя видеть, уж думал не заглянешь!
— Мне было по пути, Уго. — Ответил слав и сдержанно поклонился.
— Как поживает ваша матушка?