1950 год был очень тяжёлым. Злобствовала дезинтерия. Умирали дети. Памятуя о пережитых мною болезнях, мама как могла оберегала меня. К счастью, меня недуги миновали.
Набравшись сил, Павел уехал на работу в Устюг. Мама и Иван подрабатывали, Нина следила за хозяйством в межнавигационном отпуске, мы с Диной учились.
В феврале нас догнал новогодний подарок судьбы. Как то Иван выступил в Великом Устюге на партийной конференции. И среди его речи в зале поднялся человек и спросил:
– Вы – сын Анны Яковлевны Алфёровой!?
– Да.
– И я. Александр!
В перерыве обнялись. Удивились, что не узнали друг друга сразу, и договорились, что устроят маме сюрприз. Чтобы не напугать, позвонили в Лименду и послали парламентёра с поручением ждать очень важного гостя.
Все мы почти до ночи ждали и гадали, кто бы это? Какой начальник к нам придёт, и почему так поздно?
И вот, заходит франтовый моряк. Мама в обморок. Все в слёзы, что мама умерла. У неё до того сердце шалило. Но мама очнулась, и всю ночь они, взрослые, проговорили. А я проспала.
Через два дня Александр уехал. А мама чуть погодя, к нему в гости, в Северодвинск. Так закончилась зима. И для нас, наконец, завершилась война.
***
В четвёртый класс я пошла 1-го сентября! Валентина Ивановна сразу же предупредила, что 4-й класс выпускной, будут экзамены и потому к учёбе надо отнестись крайне ответственно. Школа оказалась от нас далеко, и приходилось огибать затон целых 8 километров, шагая по шпалам. Однако с ледоставом полегчало, т.к. школа была почти напротив нашей мазанки, на другом берегу затона, и стоило лишь его перейти.
Той осенью нас переселили в «зону» – бывший лагерь. В мазанку с единственной комнаткой, в которой уместились все: мама, мы с Диной, Иван и Нина с мужем, Гусманом Сафиуловичем Сафиуллиным. Дядя Гриша, как мы его звали, был добрейшей души человеком, хоть и отсидевшим свой срок за молодецкую драку. Полюбились они друг другу на том же пароходе «Шеговары», будучи членами одного экипажа.
Только зиму я проболела. Сначала грипп с осложнением. Страшно заболела голова. Ночи напролёт кричала. Заподозрили менингит. Лечили на дому. Боли сменила полная глухота. Как только не лечили. Однажды знахарка посоветовала капать в уши молоко кормящей матери. Им и лечили дальше. Много детей рожали. Было у кого попросить.