Отложив подушку, Бэлл тоже
встала.
— Королевский архив Арьента. Я
узнаю, как попасть туда. Пересекать стену тоже удобнее со стороны
Арьента.
— Арьент, значит, — протянул Марк.
Остановка в городе могла стать как величайшей глупостью,
перечеркивающей весь план, так и настоящим спасением, которое
позволит спрятаться в Ойвеле, и в какую сторону клонит чаша весов,
разобрать Марк никак не мог. — Хорошо. Соберемся завтра и
обсудим.
— Ты точно решил уйти? Если нас
поймают, прощение Кристоге будет стоить дорого.
Слова остались невысказанными, но
Марк знал, что ответственность за Кэя и Бэлл ложится на него. Он
уже достаточно подводил других и больше не мог не выбрать верный
курс, но компасов в этом мире не было вовсе.
— Да, — опять кивнув, Марк
вышел.
Еще одни слова остались несказанными
— воспоминание о том, как в детстве, сидя за пианино и слушая
веселые крики со двора, думал, что вырастет и будет сам решать, что
ему делать, да так ни одного решения и не принял, снова и снова
позволяя выбирать другим. Оставить в этом доме стоило многое.
Миновав коридор, Марк отправился на
поиски Кэя. С ним, пожалуй, было сложнее всего: он так часто
слонялся в саду, что уже стал неотъемлемой частью пейзажа подобно
деревьям или скульптурам, и его исчезновение не могло остаться
незамеченным. Впрочем, это не отменяло принятого решения, и уходить
суррей хотел с той же непоколебимой уверенностью, с какой прежде он
верил другим.
Кэй сидел у собачьих будок, рядом,
положив морду ему на колени и пуская во сне слюни, лежал огромный
серый пес. Почуяв чужака, тот поднял голову, рыкнул, но остальные
продолжили дремать, разморенные полуденным солнцем, таким жарким,
словно это не осень стучалась в двери, а возвращалось лето.
— О, привет, — Кэй хотел податься
навстречу, но затем решил остаться и положил руку на загривок
спящего пса. — Ты думал, как мы поможем людям?
Марк вздохнул и вместо ответа
рассказал:
— Я поговорил с Бэлл. Она уходит с
нами. Сначала мы отправимся в Арьент, затем — пересечем стену,
окружающую Ойвел, — он сел на деревянную скамью, стоящую рядом с
пустыми мисками.
— Что? — суррей пошевелился слишком
резко, на что пес ответил сонным рычанием. — Что ты ей сказал?
— Я спросил, пойдет ли она с нами, и
она согласилась.
Черная собака подошла к миске,
тронула ее лапой и с унылым видом поплелась обратно к будке,
звякнув цепью. Кэй вздохнул: